Моя мать прокляла мое имя - Анамели Сальгадо Рейес
– На что ты там смотришь? – спрашивает Фелиситас.
– Я должна тебе признаться, – решается Ангустиас. – Нет, спасибо, рис мне не нужен. Я сама справлюсь. – Она делает глубокий вдох и начинает свое признание: – Я тебе соврала, когда сказала, что со мной все в полном порядке.
Фелиситас с сомнением качает головой, слушая рассказ Ангустиас про цветные облака, и в замешательстве морщит нос, когда та пытается объяснить, что означает каждый цвет. Выражение ее лица смягчается только после того, как Ангустиас признаётся, что часто ошибочно интерпретирует оттенки. В недостатки поверить гораздо проще.
– Какого цвета мое облако? – спрашивает Фелиситас, словно желая устроить проверку.
– Оно разноцветное, – отвечает Ангустиас. – В нем есть грусть, но и надежда, а еще оно наполнено любопытством. Я вижу, что ты устала и что тебе одиноко. – Ангустиас все-таки зачерпывает еще ложку риса. – Прости, – всхлипывает она, – мне так жаль. Я ведь и раньше это замечала. Я видела, что ты ощущаешь себя брошенной, и винила в этом твою бабушку, но я сама была виновата. Это из-за меня ты так себя чувствовала. Прости. Вот почему я не рассказывала тебе про свою способность. Мне было так стыдно. Я лучше любой матери должна была понимать, что у тебя на душе и что мне нужно сделать, чтобы тебе стало лучше, но я не понимала или не хотела понять. Я правда не знаю причину. И мне очень жаль. Посмотри на меня, пожалуйста. Прошу, прости.
Фелиситас поворачивается к ней.
– Я тебя прощаю, – тихо говорит она, слезы катятся по ее щекам. – Потому что иногда я вижу, что тебе тоже грустно, и я тоже не знаю, что делать. – Внезапно она замолкает. Слова отступают, уступая место рыданиям, и Ангустиас поглаживает руку Фелиситас большим пальцем. – А ты прощаешь меня? – произносит Фелиситас, захлебываясь слезами.
Высыпая остатки arroz con leche на колени, Ангустиас притягивает Фелиситас к себе и крепко обнимает.
– Мне не за что тебя прощать. Это я должна делать тебя счастливой, а не наоборот.
– Разве не ты должна была сделать счастливой бабушку? – слышится приглушенный объятиями голос Фелиситас.
– Я не знаю, – честно отвечает Ангустиас. Она и сама часто задавалась этим вопросом. Ольвидо иногда вела себя так, будто Ангустиас обязана была угождать ей, выполнять любое ее желание. В какой момент Ангустиас заставила Фелиситас почувствовать то, от чего сама так упорно стремилась убежать? – Если и так, то я точно не справилась, но это совсем другое. Я…
– Знаю, знаю. Ты взрослая. – Это звучит так естественно, так по-детски, что Ангустиас улыбается. Именно такой и должна быть Фелиситас. – Ты взрослая, и ты принимаешь решения, а я ребенок и должна делать то, что ты говоришь.
Если Ангустиас не удалось избежать тех же ошибок, что совершала ее мать, то сейчас самое время начать их исправлять. Кто знает, вдруг налетит еще один ураган или под ними разверзнется земля. В одно мгновение они могут просто перестать существовать, ведь в мире и не такое бывает. Она не вправе оставить Фелиситас так, как это сделала Ольвидо. Два месяца. Два месяца она находилась рядом с Ангустиас, но так и не извинилась за… прошлое. Да, теперь это в прошлом. А они с Фелиситас находятся в настоящем, и у них есть будущее.
Ангустиас хватает Фелиситас за руку:
– Нет. Мы вдвоем принимаем решения. Последнее слово, конечно, за мной, но мы семья, и я хочу, чтобы мы были вместе, здоровы и счастливы. Я обязательно учту твое мнение. Ты действительно думаешь, что нам стоит остаться?
– Да! – улыбаясь, отвечает Фелиситас.
Глава 64
Фелиситас
– Ты меня обманула! Ты сказала, что мы остаемся! – кричит Фелиситас, когда через неделю после окончательного ухода Ольвидо она видит, как мама выкатывает из дома чемоданы.
– Мы остаемся, – уверяет ее Ангустиас. – Я просто хочу, чтобы мы отправились в небольшое путешествие, вот и все.
– Куда и на сколько? – сердито спрашивает Фелиситас, глядя то на мать, то на чемоданы. Непохоже, что они вот-вот разойдутся по швам, как это было, когда они ехали в Грейс.
– В Долину. В Мак-Аллен. Я хочу, чтобы ты увидела, где я росла. Только на выходные, обещаю.
Фелиситас вздыхает, во взгляде ее читается сомнение, но она все-таки верит обещанию матери.
Спустя три часа езды по штату Фелиситас убавляет громкость радиоприемника и откашливается.
– Я назову свою дочь Мариазуль[129], – объявляет она, вздергивая подбородок, чтобы продемонстрировать матери и мирозданию серьезность своих намерений.
– Ладно, – старается не засмеяться Ангустиас. – А почему?
– Чтобы она никогда не грустила, – объясняет Фелиситас. – Мы же всегда получаемся противоположностью своему имени, верно?
– Так и есть, – вздыхает Ангустиас. – Конечно, ты сама придумаешь свой вариант, – она барабанит пальцами по рулю, размышляя над заявлением Фелиситас. – Но что, если ты просто дашь ей имя, которое ничего не значит? Может быть, так будет лучше?
– Это невозможно. Придумай какое угодно имя и погугли его. У любого слова есть значение.
– А если у тебя родится мальчик?
Фелиситас энергично крестится.
– ¡Ni lo mande Dios![130] – восклицает она, и это звучит скорее как требование, а не оборот речи или просьба.
Ангустиас начинает хохотать, ей даже приходится съехать на обочину и остановить машину.
– Что? – недоумевает Фелиситас. – Что такого смешного?
Ангустиас пытается успокоиться и наконец произносит:
– Ты говоришь точь-в-точь как моя мама.
– Это ты говоришь, как твоя мама.
– Нет, – настаивает Ангустиас. – Ты говоришь, как моя мама.
Фелиситас откидывается на спинку сиденья:
– Ладно, проехали.
– А теперь ты говоришь совсем как я!
Почему-то это веселит Ангустиас еще больше. Она заливисто хохочет, хлопая себя одной рукой по бедру, а другой держась за живот. От смеха у нее даже начинает колоть в боку.
Фелиситас хмурится. Сравнение вовсе не кажется ей смешным. Она оборачивается на заднее сиденье, забывая, что Ольвидо там нет и Ангустиас некому возразить. Она хитро улыбается, потому что знает, как заставить маму замолчать.
– Хочешь расскажу, чем занималась бабушка последние несколько недель? – спрашивает Фелиситас. Ее слова мгновенно гасят смех Ангустиас. – Только тебе это совсем не понравится. Ни-ско-леч-ко.
Благодарности
Эта книга написана с любовью, и я безмерно благодарна всем, кто помог ей появиться на свет.
Огромное спасибо моим друзьям, которые поверили в меня с того самого момента, как я сообщила им, что написала роман, и убеждали
