Создатель эха - Ричард Пауэрс
Карин вернулась на диван. Он прильнул к ней, включив все, как он считал, свое обаяние, положил руку на бедро и принялся за привычную литанию, которую совершал ежедневно.
– Отвезешь меня в «Томпсон Моторс»? Куплю подержанный «Форд F-150» за бесценок. Проверну сделку. Правда, твоя помощь нужна будет, потому что они стащили мою чековую книжку. Записную книжку, кстати, оставили, но в ней перепутаны имена и номера.
– Не знаю, Марк. Не думаю, что это хорошая идея.
– Почему? – Он нахмурился и беспомощно вскинул руки. – Ладно, проехали.
Он взял выпуск газеты «Карни Хаб» недельной давности, который кто-то оставил на кофейном столике в качестве подложки, и листал ее в поисках объявлений о продаже подержанных пикапов, хоть и давно уже просмотрел выпуск вдоль и поперек. Карин потянулась к кнопке выключения на пульте. Он резко повернулся.
– Оставь. Я, вообще-то, смотрю. Тебя, как я вижу, совсем не заботят млекопитающие, которые кладут яйца. Тебя никто не заботит кроме себя самой.
– Марк, яйцекладущие уже закончились.
– Да прямо-таки. Живые ископаемые. Самая невероятная история выживания в мире позвоночных. Кончились? Вот и нет. Смотри! Вон один… Как его… В общем, вот этот, морской единорог.
– Марк, это уже следующая передача.
– Ты ни черта не понимаешь. Все это – одно большое шоу. – В качестве доказательства он снова пошел по каналам. – Ха. Смотри. Основано на реальных событиях. Что, выдуманные уже не подходят? – Еще через пару нажатий кнопки пульта на экране появилось судебное шоу. – Ну что? Довольна? Боже. Ты явно не здешняя.
Пока Марк читал газету, она наблюдала, как два соседа ругаются о том, как разделить совместный садовый участок. Немного спустя она спросила:
– Не хочешь прогуляться?
Он встревоженно вскочил.
– Куда?
– Не знаю. До поля Скаддера, например. Или к реке. Подальше от района.
Он одарил ее жалостливым взглядом, словно говоря: «Ты правда считаешь, что у нас получится?» – а вслух сказал:
– Мне не хочется. Давай завтра.
Они долго сидели на диване под звуки экранного судебного процесса. Карин приготовила ему на ужин сэндвич с тунцом. Он проводил ее до двери.
– Черт, ты только посмотри. Опять ночь. Не понимаю, как у меня хватало времени работать целыми днями, когда я ходил на завод. Кстати, об адской говядине. Надо бы позвонить им, да? Пахать пора, понимаешь, да? Нельзя вечно жить на подачках.
Марк начал когнитивно-поведенческую терапию с доктором Тауэр. Карин отвезла его в Карни на машине, прозванную Марком «япошкой». От идеи, что она хочет подстроить несчастный случай, он отказался. Или же просто смирился с судьбой.
Терапия подразумевала шесть еженедельных тестов, затем – двенадцать «сеансов корректировки», а также повторные осмотры в течение года после завершения программы при необходимости. Карин отвозила его в «Доброго самаритянина», а затем целый час гуляла по городу. Персонал попросил ее не расспрашивать брата о терапии до тех пор, пока они не начнут совместные сессии. Она поклялась, что не будет. После второго приема вопрос невольно сорвался с губ.
– Ну, как у вас продвигается с доктором Тауэр?
Марк невозмутимо ответил:
– Нормально, кажется. С ней не так уж и плохо. Правда, сообразительностью не отличается. Боже, женщинам все надо по сто раз повторять. Она считает, что ты можешь быть настоящей. Вот так бред.
Барбара заезжала к нему три раза в неделю. Без предупреждения, так что каждый визит превращался в целое событие. И не в больничной форме, а в серых шортах и бордовой футболке – прямо олицетворение лета. Карин любовалась ее обнаженными руками и ногами, в очередной раз задаваясь вопросом, сколько же этой женщине лет. При виде Барбары Марк словно превращался в игрушечную пьющую утку – согласно кивал на все, что она ни предложит. А она все обставляла как игру. Отвела его в продуктовый магазин и дала самому купить продукты. Карин такое решение даже в голову не приходило – каждую неделю она пополняла Марку холодильник, чтобы тот хорошо питался, и тем самым ограничивала его самостоятельность. А вот Барбара была безжалостна. Как бы Марк к ней ни подлизывался, она отказывалась помогать.
– Слушай, Барби. Что мне нравится больше? Мы ведь друг друга хорошо узнали за время, проведенное в оздоровительном отельчике. Я парень по сосискам или бекону?
– Могу подсказать, как это понять. Прислушайся к себе и посмотри, на что падет выбор.
Она дала ему волю, обрекла на свободу, поставила перед великим американским изобилием и вмешалась только два раза: когда он потянулся за сырным спреем и хлопьями со вкусом шоколадного зефира.
Барбара играла с ним в видеоигры, даже в гонки. Марк торжествующе ликовал: на трассе он был как рыба в воде и мог прийти к финишу первым даже со связанными за спиной руками. А она расквиталась с ним в криббидж. Марк обожал их эпические состязания, хоть часто они заканчивались его мольбами о пощаде.
– Я смотрю, ты балдеешь! Взрослая женщина, а над новичком издевается, – услышала Карин.
– Новичок? – вмешалась она. – Ты не помнишь, что в детстве вечно играл в эту игру с матерью?
Он посмеялся над глупостью сестры.
– Вечно играл? С матерью, в детстве?
– Ты понял, о чем я. Вы ставки зелеными марками делали.
Марк отвлекся от игры и усмехнулся.
– Моя мать никогда не играла в криббидж. Она считала карты изобретением дьявола.
– Позже – да. А когда мы были маленькими, она увлекалась азартными играми. Разве не помнишь? Ага, решил проигнорировать меня?
– В карты. С матерью. В детстве.
Три месяца – нет, тридцать лет – разочарования сгустились в воздухе.
– Да ради бога! Включи уже свой комариный мозг!
Слушая эхо своего крика, она ужаснулась, взглянула на Барбару, безмолвно оправдываясь за секундное помешательство. Барбара потянулась к Марку, но тот отстранился и фыркнул.
– Комариный мозг? Откуда ты это знаешь? Сестра всегда так говорила.
Ничто не сбивало его с толку, пока Барбара оставалась рядом. Мало-помалу она снова приучила его к чтению. Обманом заставила начать книгу, которую он отказался читать в старших классах. «Моя Антония».
– Очень чувственная история, – заверила Барбара. – О молодом деревенском парне из Небраски, который запал на женщину постарше.
Марк продержался пятьдесят страниц, хоть на это и ушло две недели, прежде чем обвинил Барбару в предательстве.
– Книга совсем не про то. А про иммигрантов, сельское хозяйство, засуху и прочую хрень.
– Да, эти темы тоже затрагиваются, – призналась она.
Он продолжил, дабы потраченное время не прошло зря и усилия не были напрасны. Концовка его озадачила.
– То есть у каждого своя семья, у нее уже куча гребаных детей, и он приезжает, чтобы просто потусоваться с ней? Чтобы снова стать ей другом? Из-за всего того, что они в детстве пережили вместе?
Барбара кивнула, в глазах
