Мама, держи меня за капюшон! - Людмила Лаврова
– Я знаю!
Коса
– Мам! Я красивая?
Вера усмехнулась и снова провела расческой по длинным волосам дочери.
– Очень!
– Ай! Больно!
– Потерпи немного!
– Ты так говоришь, потому что я твой ребенок?
– И поэтому тоже! А еще потому, что я тебя очень хорошо вижу в зеркало.
– Тогда ладно!
Семилетняя Алинка крутанулась на стуле и заглянула в глаза матери:
– А ты меня любишь?
– Ну и вопросы у тебя! А как ты думаешь?
– Конечно, любишь! – Алина уверенно кивнула, и длинные пряди, которые Вера так тщательно разбирала уже добрых десять минут, снова перепутались.
– Аленький! Не вертись! Опоздаешь в школу!
Алина глянула на часы и тут же шмыгнула носом. Разбирать время она научилась уже давно, но иногда все-таки путалась. Признаваться в этом она стеснялась и потому, украдкой глянув на маму, спросила:
– А нам через сколько минуток выходить?
– Через пять. Замри! Красивую косу плести уже некогда, поэтому буду делать простую, а красоты добавим бантиком.
– Тем, что бабушка подарила?
– Ага. Согласна?
Алина хотела было кивнуть, но передумала. Мало ли! Опять все перепутается, и тогда они точно опоздают, а этого Алинка боялась.
Пашка, ее сосед по парте, уже как-то раз опаздывал на урок. И Алина отлично помнила, как несчастный Павлик стоял целых три минуты у доски, пока Елена Владимировна качала головой и спрашивала о причинах опоздания. А причина была смешной. Пашка просто проспал. Но Алине вовсе не было весело, когда над ним смеялись все одноклассники. Она видела, что Паша чуть не плачет от досады, и ей стало его отчаянно жаль. Да так, что, когда Елена Владимировна все-таки разрешила ему сесть, Алинка вытащила из пенала новый ластик, который купила ей накануне мама, и тихонько положила перед соседом.
– Это мне?
Алина кивнула и скосила глаза, чтобы увидеть, как тут же высохли непрошеные слезы, а ластик, в форме смешной машинки, перекочевал в пенал Паши.
Как просто сделать некоторых людей счастливыми…
Вера дернула непослушную прядь, и Алина снова взвыла, напугав толстого степенного кота Бориса.
– Боренька! Помоги!
– Не трогай Борю! – Вера ловко закрутила резинку на кончике косы и ласково провела по волосам дочери. – Какая же красота, Аленький!
– Конечно! Столько растили! И даже крапивой и ромашкой мыли, как бабушка велела.
Алина сидела на низеньком стульчике, и коса, сбегая толстенькой упругой змейкой по ее спине, свивала свой кончик в уютный бублик на ковре у Вериных ног.
– Ой, мам! Побежали! А то меня ругать будут!
– И меня тоже! – Вера со вздохом встала и пошла вслед за дочкой.
Как же не хочется на работу! На дворе весна, а ты сиди в душном офисе с противными бумажками. Не то чтобы Вера не любила свою работу, нет. Сама же ее выбрала – чего жаловаться?
Просто она вдруг представила парк, в который они иногда ездили гулять с Алинкой. Там сейчас так хорошо! Первоцветы уже вовсю тянутся к солнышку. Бросить бы все и рвануть туда, чтобы бродить по дорожкам и дышать, дышать…
Но сегодня, увы, никак. У Алины контрольная, у самой Веры – отчет.
Эх! Ладно! Скоро выходные, и тогда они точно поедут в парк, и Алинка будет носиться по полянкам, удивленно ахая над каждым подснежником.
– Мам!
– Иду!
Высадив дочь у школы, Вера поехала на работу. Дежурный звонок родителям, свекрови, мужу. Плохо одной. Но у Сергея экспедиция, и раньше чем через месяц он точно не вернется. А это значит, что пока они сами с усами. Вера усмехнулась и притормозила перед очередным светофором. Только усов ей еще и не хватало!
Она вдруг вспомнила, как готовилась к очередной процедуре ЭКО, надеясь, что после нее станет матерью. Именно после этой процедуры она решила прекратить попытки, а после на свет появилась Алина.
Вот где были усы! И брови! И вообще волосы росли так, словно организм сошел с ума.
К тому времени они с Сергеем уже отчаялись стать родителями. Проблемы у нее, проблемы у него… Врачи разводили руками, а Вера твердо стояла на своем – хочу ребенка!
Не могла же она рассказать всем этим докторам, что уже несколько лет по ночам ей снится девочка с очень длинной, растрепанной немного косой. Иногда она в смешном джинсовом комбинезоне, а иногда в красивом платьице. И каждую деталь этих одежек Вера помнит так, словно сама выбирала их и покупала. Девочка бежит к ней по какой-то поляне, так похожей на ту, что есть в старом парке, где они любят гулять с мужем. Бежит и смеется. И ради этого смеха Вера готова на все что угодно. Потому что откуда-то точно знает – эта девочка ее дочь!
Одна процедура, вторая, третья… И ничего!
Вера все больше замыкалась в себе, а Сергей мрачнел. Надежда угасала, не оставляя даже своей тени. И в какой-то момент Вера поняла – все… Больше она не может. Сил не осталось, а отчаяние стало таким всеобъемлющим, что казалось, будто противная холодная зима уже никогда не закончится.
Именно в тот момент Вера поняла, что в жизни далеко не все и не всегда получается. Иногда свою мечту приходится оставлять за порогом.
Она бросила тогда все и уехала в Кисловодск. Ей было так плохо, что она не хотела видеть никого. Даже Сергея. А он приехал… И они целую неделю молча бродили по дорожкам парка, потому что сил разговаривать тоже не было. А по ночам она горько плакала, даже не пытаясь перевернуть промокшую насквозь подушку. И тогда он крепко обнимал ее, зарываясь носом в светлые тонкие волосы. И это была их общая боль. Одна на двоих. И никто на свете больше не мог разделить ее…
О том, что она беременна, Вера узнала чуть ли не случайно. На юбилее свекра она глянула на тарелку с рыбой, которую официант поставил перед ней на стол, и внутри все скрутилось в узел, мучительно и почти невыносимо. И Вера едва успела вылететь из-за стола, не обращая внимания на недоуменные взгляды, а потом долго ревела от счастья, вцепившись в ручку туалетной кабинки.
Алина родилась в срок. Горластой и крепкой. Вера, едва оправившись от родов, почти отказалась от помощи и занималась дочерью сама, подпуская к ребенку только Сергея, да и то ненадолго.
– Тигрица! Отдай мне дочь! – Сергей смеялся, глядя на жену, которая меняла памперс Алине.
– Хочешь поучаствовать?
– Хочу заняться воспитанием своего ребенка!
– Обойдешься! – Вера прижимала к себе младенца и показывала язык
