Горькая истина - Шанора Уильямс

– Похоже, в нашу квартиру. Или, может быть, в Шарлотт.

– Нет. – Вынимаю телефон из подставки и сую ей в руку. – Набери мужа прямо сейчас. Скажи, что знаешь про его преступления и едешь туда, где он только что был.

– Но…

– Если действительно хочешь мне помочь, делай, что говорю! Ты сама сказала: Доминик не знает, что я с тобой. Этим я и воспользуюсь! Но он должен быть здесь. Нельзя допустить, чтобы он уехал!

– Почему? – удивляется Джолин. Ее нижняя губа дрожит.

Вдавив телефон в ее ладонь, снова целюсь ей в голову. Я могла бы сказать Джолин правду, признавшись, что хочу встретиться с Домиником лицом к лицу, выпустить в него пару пуль, а затем наблюдать, как он корчится, истекая кровью, но тогда Джолин, пожалуй, наотрез откажется жать на педаль газа.

Наблюдаю, как она выбирает нужный номер. Вызов пошел.

– Включи громкую связь, – приказываю я.

Джолин подчиняется, держа телефон так, чтобы мне было видно экран.

– Джо, тебе чего? – Голос Доминика разносится по салону, и я борюсь с желанием сжаться в комок.

– Доминик… – выдыхает Джолин.

Она искоса бросает взгляд на меня, в ее глазах отражается синяя подсветка приборной панели. Я предостерегающе выставляю пистолет. Если Джолин скажет что-то не то и все испортит, я ее точно пристрелю.

– Доминик, слушай внимательно. Я нашла в квартире телефон «Нокиа». Я видела записки и фотографии. Доминик, кто такая Бринн? Ты должен все объяснить.

– Отвяжись, Джолин! Я тебе сказал, что у меня все под контролем! – орет он.

– Мало ли что ты сказал! Я за тебя беспокоюсь! Я твоя жена! Где ты? Я тебе помогу!

Доминик вздыхает так громко, что слышно в трубке.

– Еду в Шарлотт. Митинг пропускать нельзя.

– А я… – Джолин делает паузу. – А я его пропущу.

– Что?! – рявкает Доминик.

– Я знаю, что ты был на Бригс-лейн. Скоро приеду туда. Что бы ты ни скрывал, я должна знать правду. Иначе я не сумею тебе помочь.

– Нет, Джо! Не смей…

Джолин дает отбой, и мне хочется ей медленно поаплодировать и пропеть «браво». Она встречается со мной взглядом, и я опускаю пистолет на дюйм. Через несколько секунд на ее телефон приходит сообщение.

– Что он пишет? – спрашиваю я.

– Он возвращается на Бригс-лейн.

Я выпрямляю спину, а Джолин ставит телефон обратно на подставку, затем поворачивает руль, и мы снова выезжаем на дорогу.

– Ты ведь знаешь, что находится на Бригс-лейн? – спрашиваю я, но Джолин лишь недоуменно качает головой. – Дом его матери. Доминик там вырос.

Джолин резко поворачивает ко мне голову, расширив глаза, и едва не съезжает на обочину.

– Он тебе не рассказывал?

– Нет, – бормочет она.

– Что ж, зато теперь будешь знать.

54

ДЖОЛИН

Ну конечно, я знаю про Бригс-лейн. Едва увидев, где находится Доминик, я поняла, почему он поехал именно туда, но гнала от себя эти мысли.

Незадолго до смерти папа рассказал, что нанял частного детектива, чтобы тот разузнал побольше о Доминике и его прошлом. Мы тогда обедали – я, папа и моя ведьма-маман, – и его признание меня ужасно рассердило. «Все это только ради тебя, Джоуи», – заметил папа.

Он заявил, что мне не все известно о Доминике и со свадьбой торопиться не следует. По его мнению, для семейной жизни Доминик не годился. Тогда я решила, что папа перестарался с родительской заботой, да и вообще, он просто хочет меня контролировать, потому и готов сказать что угодно, лишь бы я рассталась с Домиником. Я швырнула вилку на стол и вышла за дверь.

Тем же вечером я вылетела домой в Роли. Доминик тогда уехал по делам в Южную Каролину. Но мой отец не был бы самим собой, если бы на следующий день не прислал мне документы почтой. В конверте лежали газетные вырезки о похищенной женщине, которая вернулась домой спустя годы. Крупного телосложения, она выглядела старше возраста, указанного в статье. Волосы у нее были седыми, а большие глаза показались мне знакомыми. Я увидела и другие заметки – о том, как эта женщина покончила с собой. А потом из конверта выпала фотография: мальчишка Доминик с матерью. Она обнимала сына за плечи, и оба смотрели в камеру. Доминик улыбался, женщина – нет. Под фотографией я прочла подпись: «Пропавшая местная жительница Беретта Бейкер воссоединяется с сыном, Домиником Бейкером». Также в конверте были прочие бумаги с информацией, в том числе копия документа, подтверждавшего право собственности на дом по адресу: 4951 Бригс-лейн, Роли, Северная Каролина.

Я читала и не верила своим глазам. Доминик говорил, что его мать в психиатрической клинике. Уверял, что мне лучше не приходить к ней, потому что она в тяжелом состоянии. Выразил опасение, что она может на меня наброситься. Но на самом деле Беретта Бейкер уже несколько лет как мертва, значит жених мне лгал. Зачем?

Я не поленилась разыскать коттедж на Бригс-лейн, взяла ключи, поехала туда и обнаружила бревенчатую хибарку в запущенном состоянии. Со всех сторон ее окружали высокие деревья, стены были увиты плющом. На террасе стояли пыльные кресла-качалки. К моему удивлению, дверь оказалась не заперта, и я заглянула внутрь. Там было еще больше грязи, чем снаружи, в воздухе кружили пылинки.

Я зашла в одну из двух спален, и у меня под ногами чуть качнулась доска пола. Под ней были спрятаны фотографии и записка, которая не дает мне покоя до нынешнего дня: она предсмертная и написана почерком Доминика.

Когда приложение показало, что мой муж находится именно по этому адресу, я никак не могла взять в толк, зачем он туда отправился. Но вскоре и я в компании женщины, жаждущей мести, окажусь в этом жутком месте, где обитают лишь призраки.

Дом я нахожу быстро. Еду по проселочной дороге, вьющейся между высокими деревьями, – и вот он, на вершине холма. По настоянию Бринн паркуюсь под деревом так, чтобы машина не бросалась в глаза. Некоторое время просто сидим, уставившись прямо перед собой. В доме горит свет, в окне мелькает крупная фигура.

Это Боаз. Я его узнала.

– Какой у тебя план? – спрашиваю я.

Бринн не сводит глаз с коттеджа. Потом хватает мой телефон, открывает дверцу машины и произносит:

– Спасти подругу.

Гляжу, как она бежит по траве, находит тропинку, ведущую к дому, и все это время постоянно оглядывается по сторонам. С капюшоном на голове Бринн смахивает на ночную воровку.

Когда нас разделяет достаточно большое