Моя мать прокляла мое имя - Анамели Сальгадо Рейес
Фелиситас усмехается:
– Серьезно? Почему же ты не подумала об этом, перед тем как заставлять меня… в общем, заставлять меня делать все то, что мне пришлось делать?
– Я была уверена, что вариант с Мексикой сработает. Интуиция старой женщины. Когда-нибудь ты поймешь. Кроме того, я не думала, что мне нужно исправлять какие-то ошибки.
– И что это за ошибки?
– Это касается твоей мамы. Мне нужно уладить ее жизнь. Она заботится о тебе в одиночку. Я отпустила ее и этим разрушила ее будущее.
Фелиситас недоверчиво качает головой:
– Вряд ли…
– Прежде чем я уйду, мне нужно убедиться, что ее жизнь устроена.
– Устроена?
– Именно, – говорит Ольвидо, расхаживая по палате. – Что должно быть благополучным и стабильным в жизни человека, чтобы считать ее правильной? Подумай. Семья, конечно. Семья важнее всего. – Ольвидо поворачивается к Фелиситас, чтобы убедиться, что та ее слушает. – Муж. Если его нет, это не конец света, но воспитанием детей должны заниматься оба родителя. Существуют моральные, эмоциональные и финансовые обязанности, которые трудно исполнять в одиночку. А для исполнения финансовых обязанностей нужна еще и работа. Без денег не выжить. Но они только для физических потребностей. Слово Божье – вот что питает душу. Бог важнее всего.
– Ты сказала, что семья важнее всего, – напоминает Фелиситас.
– Мы же все дети Божьи. Потому семья, муж, работа, Бог, но необязательно в такой последовательности.
– Я не думаю…
– Мне надо убедиться, что у нее все в порядке по всем этим пунктам, тогда мой материнский долг будет исполнен и я оп!.. – Ольвидо подпрыгивает, словно пытаясь исчезнуть в облаке дыма, – отправлюсь в рай.
– Я ее семья, – говорит Фелиситас, вздыхая. – Я тоже должна быть в порядке? Думаешь, со мной что-то не так?
– Кроме того, что ты видишь меня и тебе не хватает хороших манер? Полагаю, что нет. Минус один пункт, остается три.
– Я могу заставить ее ходить в церковь каждое воскресенье.
– Отношения человека с Богом – это не просто походы в церковь. Надо читать Библию, молиться каждый вечер, ежедневно следовать его заповедям, почитать его, верить в него.
Фелиситас с непроницаемым лицом смотрит на Ольвидо.
– Я могу заставить ее ходить в церковь каждое воскресенье, – повторяет она.
Ольвидо смотрит на нее в ответ.
– Ладно, – в конце концов соглашается она, – хватит и этого. Теперь насчет мужа.
– Давай про работу, – перебивает Фелиситас. – У нее есть опыт работы официанткой и секретаршей.
Ольвидо морщится:
– Можем найти что-нибудь получше.
– Лучше, чем секретарша? При нынешней экономике? Вряд ли. Ей повезло, что подруга подруги ее подруги ей помогла. Сейчас сложно найти хорошую работу, не то что в твое время.
Ольвидо сердито глядит на внучку:
– Так было и в мое время. Я не такая уж старая.
– Точно. Ты не старая. Ты мертвая, – напоминает ей Фелиситас.
– Хорошо! Значит, секретарская работа, – соглашается Ольвидо. – Интересно, что ты знаешь об экономике? – добавляет она себе под нос. – Теперь муж.
Фелиситас ерзает на койке, она никак не может устроиться поудобнее из-за тяжелого гипса, а тут еще и неумолкающая бабушка.
– Может, ей сначала завести парня?
– Ладно, найдем ей хорошего парня. Кого-нибудь, кто подойдет для брака. Посмотрим, что из этого выйдет.
У Фелиситас отвисает челюсть.
– Ты не исчезнешь, пока она не выйдет замуж? На это могут уйти годы!
– Может, и так. Я не представляю, как все это работает, но как еще убедиться, что с твоей мамой все в порядке? А теперь могу тебя обрадовать – у меня есть другой план, как исправить свои ошибки.
Фелиситас утыкается лицом в подушку:
– Что там еще?
– Расскажу по дороге, – говорит Ольвидо, направляясь к двери. – Поторопись. Я не знаю, сколько твоя мама еще проспит.
– Поторопись? – переспрашивает ошарашенная Фелиситас и показывает взглядом на свою сломанную руку, когда Ольвидо оборачивается. – Ты забыла, что у меня эта штука, которая мне мешает? – Она сползает к краю койки и хватается за поручень. – Забыла, что я должна все делать сама, потому что ты не можешь мне помочь? – Здоровая рука дрожит от напряжения, а когда она спускает ноги и встает на пол, колени тут же подгибаются. – И ты забыла, что это все по твоей вине?
Ольвидо с раскаянием кивает, но больше не чувствует себя такой уж виноватой, как тогда, в отделении неотложной помощи. Ее новый план все исправит, она в этом уверена. Ольвидо всегда права.
Глава 31
Фелиситас
Спокойный характер Фелиситас Оливарес окружающие воспринимают по-разному.
«С ней, наверное, вообще нет никаких проблем!» – восхищаются коллеги Ангустиас.
«Берите пример с Фелиситас», – поучают учителя ее одноклассников.
«С тобой так приятно общаться, – нахваливают ее разговорчивые призраки. – Ты всегда слушаешь».
А вот дети никогда не хвалят тихоню Фелиситас. Они тычут в нее пальцем, презрительно ухмыляются и смеются над ней. Сама Фелиситас не считает свой тихий нрав ни хорошим, ни плохим. Бывает, думает она, что какие-то вещи вообще нельзя никак оценить, они просто есть. Но раз уж ей суждено жить с тем, что есть, она вполне может использовать это в своих интересах.
Неразговорчивость – не единственное качество Фелиситас. Она еще и бесшумно передвигается. При ходьбе ее шаги едва слышны, как шелест листьев в безветренный день, если только она не носится как угорелая, уговаривая маму быстрее собраться и отвезти ее в школу. Вообще-то Фелиситас не раз пугала Ангустиас, неожиданно оказываясь рядом. Впервые услышав мамин крик: «Откуда ты взялась? Я тебя даже не слышала!» – она поняла, как превратить свою непримечательную особенность в бесценное преимущество.
Фелиситас может бесшумно встать, сварить кофе и выпить целую чашку, не разбудив маму. Она может прокрасться мимо дежурных в школьной столовой, чтобы посидеть в библиотеке и почитать, пока ее одноклассники обедают и болтают друг с другом. В те дни, когда не нужно идти в школу, а маму не отпускают с работы, Фелиситас ничего не стоит прошмыгнуть к Ангустиас в офис и весь день просидеть за ее рабочим столом, а мамины коллеги ее даже не заметят.
В новых обстоятельствах Фелиситас выясняет, что можно передвигаться еще незаметнее, если тебе помогает призрак. Чтобы улизнуть со второго этажа больницы, все, что ей нужно, это немного подождать. Ольвидо идет впереди и подает знак, когда все медсестры отворачиваются. Фелиситас
