Птичка, успевшая улететь - Юля Артеева
По тому, как эта стройная интеллигентная женщина на меня смотрит, я вдруг понимаю: она ни хрена про меня не знает. То есть, вообще ничего.
Мама Дани чуть приподнимает брови и с улыбкой уточняет у дочери:
– А это…
– Это… – бормочет Чернышевская, вдруг побледнев, – это…
И не может продолжить. Черт, она даже имени моего не произносит.
Бум. Прицельный в голову разрывными пулями. Бум. Следующий в грудину. Не знаю, какие органы ранены, там все равно все не на своих местах. Разметавшимися по стене подъезда мозгами я умудряюсь посылать сигнал речевым центрам.
Открываю рот и говорю:
– Курьер. Доставка для девушки.
Следом прижимаю мокрые розы к ее груди и, резко развернувшись, выхожу на лестницу. Лечу вниз, перепрыгивая через несколько ступеней за раз.
В ушах шумит, во рту неприятный привкус разочарования. Куда я сунулся? Как мог подумать, что мне есть место рядом с такой девушкой? Меня как не отмывай, я всегда буду вонять нищетой и безысходностью. С цветами еще… Ну каков дебил.
– Руслан! – кричит Чернышевская несколькими этажами выше.
На мгновение сбившись, я торможу. Разворачиваюсь обратно с яростным желанием обнять ее так крепко, чтобы обоим больно стало, но одергиваю себя. Продолжаю путь на первый, но именно там Дания меня перехватывает. Двери лифта открываются как раз в тот момент, когда я собираюсь выскочить из подъезда.
– Капрал, да стой же ты!
Тяжело дыша, замираю, не поворачиваясь. Понятия не имею, насколько это хорошая идея.
– Зачем сбегаешь? – спрашивает она тихо.
– Нужно было еще минут десять постоять, подождать, когда ты решишь, как же так маме ответить, чтобы не было стыдно за меня?
– Мне не было…
Разворачиваюсь и смотрю на нее. Врет. Мучается, но врет. Вдруг чувствую, как неприятно мокрая одежда липнет к телу. Наконец-то, мне становится холодно.
– Дань, ты что-то говорила ей обо мне?
Скрестив руки на груди, пытается защищаться:
– Откуда тебе знать, какие у нас отношения с мамой?
– Хорошие, – хмыкаю, – ты рассказывала, птичка. Ну? Говорила обо мне?
– Говорила! – выкрикивает зло.
– И что?
Знаю, что Чернышевская слабее, она против меня не вывезет, я додавлю. Не уверен, что это то, что нужно делать, но злость уже захлестывает, путает меня. Я уже залез пальцем в рану, я ее сейчас расковыряю.
– Что мы… – Дания задыхается, сбегает взглядом в сторону, – учимся вместе. Что общаемся. Что я была на дне рождения твоего дяди.
Мрачно киваю. Протянув руку, велю:
– Дай телефон.
– Что? Зачем?
Даня прижимает смартфон к себе. Она же блогер, никуда без него не выходит, фоткает на каждом шагу. Я ее канал каждый день читаю. Много книг, много красивых картинок, много Дани, ежедневная рубрика с аутфитом. И совсем нет меня.
Я подхожу и сам выдергиваю телефон из ее пальцев. Открываю галерею, демонстрирую ей:
– Моя рука – это единственное, чего ты не стесняешься?
Замечаю, как начинает подрагивать ее подбородок, но я уже слишком далеко втопил вперед. Достаю из кармана свой гаджет и показываю бесконечную вереницу наших счастливых кадров.
– Это нечестно… – шепчет Чернышевская с обидой в голосе, – ты их для дяди делал.
– Эти тоже? Эту? Или эту?
Отлистываю картинки, на которых птичка читает книгу в столовой, смеется над какой-то шуткой Оси, придирчиво поправляет свои подвески перед зеркалом. Сам охреневаю в этот момент, зачем так много ее снимал. Наверное, хотел забрать себе так много, сколько могу.
Усмехаюсь и еще раз смотрю ее галерею. Свайпаю изображение стопки книг и вижу скрин переписки. Пялюсь на него какое-то время. Мучительно долго соображаю.
Потом протягиваю Дане.
Голос хрипнет, но я все же выталкиваю из себя:
– Рад, что ты делишься с другом переживаниями. Но о том, что у нас нет будущего, стоило сначала сказать мне.
Она тоже читает, нервно облизывает губы. Шмыгнув носом, частит:
– Это без контекста! Так нельзя судить… Руслан, боже, это глупость какая-то.
– Ты просила тебя не обижать.
– Рус… – Слезы, наконец, наполняют ее глаза и скатываются по щекам.
– Было или нет?
Содрогнувшись, плачет:
– Было.
– Мне нужно было попросить о том же. Не додумался.
Повернувшись, иду на выход. Ведет еще хуже, чем после психолога. Даня хватает меня за куртку, просит не уходить, но я вслепую отцепляю ее пальцы и выхожу на улицу. Дождь кончился, кажется, весь обратившись внутрь меня.
Глава 24
Дания
Прорыдавшись в коридоре, я наконец захожу домой. В груди все тянет и стонет, как будто жернова стеклянную крошку бесконечно крутят. Разумеется, вместе со всеми моими внутренностями.
– Это был Руслан? – спрашивает мама, выходя в коридор.
Я устало прикрываю глаза и приваливаюсь спиной к двери.
Говорю со вздохом:
– Конечно, это был Руслан, мам.
– Почему «конечно»? Ты бы хоть представила мальчика.
Раздраженно скидываю кроссовки, в которые влезла босиком, чтобы встретить Капралова. Почему между двумя этими простыми событиями прошло сто тысяч лет?
Развожу руками и интересуюсь с вызовом:
– Зачем?
Мама приподнимает брови:
– Затем, чтобы он не сбежал. Затем, что он подарил тебе цветы. Затем, что мне интересно, с кем встречается моя дочь.
– Да? И что ты думаешь о нем?
Мама улыбается. Губы движутся в правильном направлении, глаза загораются верным огоньком, но я видела, как она разговаривает с клиентами на работе. Точно так же. Искусственный энтузиазм.
Она говорит:
– Необычный.
Я пинаю свои же кроссовки, которые отлетают во входную дверь. Меня почти трясет от того, насколько сильно хочется сейчас исполосовать свои ноги. Хотя бы что-то, хоть крохотную иллюзию контроля! Но я всеми силами держусь за то, что обещала Руслану.
– Необычный, – повторяю с издевкой, – скажи искренне, мам.
– Данюш, ты расстроена, я понимаю. Давай поговорим завтра?
Мама уходит на кухню, но я упрямо иду за ней.
Требую:
– Нет, скажи!
– Господи! – Всплеснув руками, она оборачивается. – Он выглядит как хулиган! Довольна?
– Более чем.
– Черт, – приложив пальцы к вискам, прикрывает веки, – я просто хочу для тебя самого лучшего. Чтобы был образованным, вежливым, красивым, смешным, верным, просто идеальным! Это что, делает меня плохой матерью?
– Это делает тебя сказочницей. Таких не бывает.
Мне плохо. Моя душа мечется по всему телу и никак не может найти выхода. Вытаскиваю смартфон из кармана спортивных штанов и набираю Капралова.
