Моя новая сестра - Клэр Дуглас
– Я так рада, что ты пришла! – Похоже, она искренне рада меня видеть. – Проходи.
Она ведет меня по длинному широкому коридору, выложенному камнем кремового цвета в тон внешней отделке дома. Я рассматриваю причудливую цветную люстру, свисающую с потолка, стойку для одежды, которая выглядит так, будто вот-вот прогнется под тяжестью висящих на ней курток. Светодиодные гирлянды со стеклянными плафончиками-маргаритками вьются вдоль балюстрады лестницы, ведущей на верхний этаж, на полу лежат небольшие коврики, тоже в форме маргариток (должно быть, Беатриса неравнодушна к этим цветам), старомодный отопительный радиатор выкрашен в розовый цвет. В доме пахнет пармскими фиалками, этот аромат смешивается со слабым запахом сигаретного дыма.
– Ух ты! – не могу удержаться я, окидывая взглядом прихожую. Ваза со свежими маргаритками стоит на старинном приставном столике рядом с маленькой стеклянной пепельницей, заваленной связками ключей. Туфли с леопардовым принтом, которые были на Беатрисе вчера, аккуратно лежат рядом с радиатором. – Какой потрясающий дом. Чей он?
Она смотрит на меня с изумлением, а потом смеется уже знакомым звонким смехом.
– Конечно же, мой. Ну, то есть мой и Бена. Пойдемте, все спустились вниз. – Она прикрывает дверь, повернув ручку, но не запирает на ключ – чтобы не выбегать на звонки постоянно, как объясняет она. Не то чтобы она считала само собой разумеющимся, будто сюда придет много народа.
– Я сегодня впервые открываю для посетителей свою студию, – говорит она. – На этой улице довольно много тех, кто собирается присоединиться к открытому домашнему показу в эти выходные, и еще несколько человек с других улиц, так что в целом это должно вызвать интерес.
Она выглядит взволнованной, даже щеки у нее порозовели от предвкушения, по коридору она передвигается почти вприпрыжку. Я следую за ней, желая узнать, кто этот Бен, о котором она упомянула. Если она замужем, это может многое изменить.
Мы проходим мимо двух больших комнат-студий, в одной из которых на большом мольберте стоит забрызганный краской холст, а в другой – странная белая скульптура с гладкой поверхностью, напоминающая Цербера – трехголового пса из греческих мифов. У меня по коже пробегают мурашки.
Лестница из камня-плитняка плавными изгибами уходит вниз, в большую подвальную кухню с расписанными вручную шкафами серо-голубого цвета. Столешницы из бледного мрамора с темными прожилками напоминают с виду сыр сорта «Стильтон». За деревянным столом сидят две девушки и один мужчина, они пьют и болтают. Широкоплечая пухлая женщина с пирсингом в носу и вьющимися волосами, выкрашенными в черный цвет и стянутыми на затылке так туго, что брови у нее вздернуты, точно от удивления, стоит у старой печи Aga, потягивая из чашки что-то горячее – судя по курящемуся над напитком пару. Заметив меня, стоящую позади Беатрисы, она тепло улыбается, сверкнув золотым зубом.
– Привет, я Пэм, – говорит она с густым акцентом уроженки Уэст-Кантри. – Вы сестра Беатрисы? Вы похожи как две капли воды.
Беатриса смеется – чуть-чуть излишне громко.
– У меня нет сестры, – отвечает она, прежде чем повернуться ко мне. – Но я всегда хотела, чтобы она у меня была.
При мысли о Люси у меня в горле встает комок, и я понимаю, что чутье не подвело меня, когда я решила подойти к Беатрисе. Она защитным жестом кладет руку мне на плечо.
– Итак, это Аби. Она наш первый… Как бы это сказать? Потенциальный клиент?
Беатриса вопросительно поднимает брови. Я осознаю́, что все присутствующие смотрят на меня, и это вызывает у меня желание немедленно убежать обратно, в безопасность своей крошечной квартирки. Я не привыкла знакомиться с новыми людьми – точнее, уже отвыкла. Я всю жизнь – всю свою новую жизнь – старалась не выделяться и держала свои эмоции под контролем, и вот я в этом огромном, причудливо оформленном доме с незнакомыми людьми.
– Вы пришли посмотреть на наши работы? – спрашивает Пэм. – Это замечательно. Наверное, сразу понятно, что мы никогда не показывали их раньше?
Она смеется, раскатисто и от души, и я сразу же проникаюсь к ней симпатией.
Я стою и молчу. Когда я потеряла способность вести светские беседы? Хотя я знаю ответ. Люси всегда была более общительной из нас. Беатриса сжимает мое плечо, словно читает мои мысли, и я благодарна ей за это. Я знаю, что она уже понимает меня.
– Пэм пишет невероятные картины, она живет в одной из комнат в мансарде, – поясняет Беатриса. Убрав руку с моего плеча, она поворачивается, чтобы указать на симпатичную девушку с подстриженными под пикси обесцвеченными волосами, сидящую за столом. – А это Кэсс, она потрясающий фотограф. Она тоже живет здесь, а рядом с ней сидит Джоди. Она скульптор.
Я киваю Кэсс, а затем Джоди, которая выглядит ненамного старше Кэсс; у нее темно-русые волосы, яркие голубые глаза и капризно надутые губы. Я предполагаю, что именно она создала то трехголовое чудовище наверху.
Беатриса отходит от меня и направляется к единственному мужчине на кухне; все это время я старалась не смотреть на него, хотя чувствовала на себе его взгляд с того момента, как вошла в кухню. При ее приближении он поднимается, и становится видно, какой он высокий, но при этом крепко сложенный.
– А это мой Бен, – говорит она, обнимая его за талию.
Она достает ему макушкой только до плеча. Я отмечаю, что Бен – примерно ровесник Беатрисы, лицо его усыпано веснушками, глаза орехово-карего оттенка, лохматая шевелюра песочного цвета. Внезапно я понимаю, что он красив. Не совсем в моем вкусе, но тем не менее хорош собой. Он одет в элегантные джинсы цвета индиго и белую футболку поло от Ральфа Лорена. Я бросаю взгляд на его левую руку, проверяя, нет ли на ней обручального кольца, и по какой-то необъяснимой причине испытываю облегчение, когда вижу, что пальцы Бена ничем не украшены. Я не могу понять, почему это так радует меня, – и даже не знаю, хочу ли я видеть одиноким его или Беатрису.
К своей досаде, я заливаюсь румянцем.
– Привет, – робко здороваюсь я, размышляя о том, какая они красивая пара. – Вы тоже художник?
Его взгляд сканирует мое лицо, и у меня возникает ощущение, будто он пытается понять, кого я ему напоминаю.
– Определенно нет. Если только от слова «худо», – усмехается он. У него
