Мама, держи меня за капюшон! - Людмила Лаврова
– Она не просто отказалась! Она опозорила моего мальчика!
– Как?! Объясните! Я пытаюсь понять. И лучше, если вы сделаете это сейчас, потому что честь и достоинство своего ребенка я буду защищать всеми возможными способами. Уж вы мне поверьте!
– А не надо мне угрожать! – Маргарита плюхнулась на стул и подобрала полы шубы. – Ваша девица не понимает, что отказ такому парню, как мой Коля – это позор для него? Кто она такая? Что ей стоило ответить на чувства, искренние, заметьте, чувства, влюбленного мальчика? Строить из себя Снежную королеву мы можем, а последствия принимать – нет?
– Вы себя-то слышите? – Наталья внезапно поняла все, что случилось. И, почувствовав облегчение, она прислушалась к себе. Да. Гордость. Ее сын… Такой молодой еще, но уже мужчина… Саша бы гордился им, теперь Наташа в этом уже не сомневалась. А это значит, что она справилась…
– А что я не так сказала? Если бы это коснулось вашего ребенка, как вы отреагировали бы?
– Если бы мой сын сделал подобное – я не подняла бы глаз от стыда. Потому, что подонка я не растила и не воспитывала. Но, к счастью, мне не придется краснеть за своего ребенка. Напротив, я горжусь им. И если у вас есть какие-то претензии или вопросы – вызывайте участкового, ПДН, да хоть черта лысого – мне бояться нечего. Мой сын – настоящий мужчина. А вам я сочувствую. Всего хорошего!
Наталья поднялась и, уже не глядя больше на Маргариту, повернулась к директору:
– Ирина Петровна, я все поняла. С сыном я поговорю. Если вы сочтете нужным, я попрошу его побеседовать со школьным психологом. А сейчас мы пойдем, если вы не против.
Она потянула за руку «Мышку», заставляя ее подняться с места. Вера Ивановна незаметно кивнула Наташе и вслед за ними вышла из кабинета, где все еще возмущалась Маргарита.
– Ох, до чего скандальная женщина! – потерев ухо, Вера повернулась к Наташе. – Даниила отправляют на городской конкурс молодых литераторов. Готовиться надо!
– Он знает?
– Нет, не говорила еще. А вы, Мария Аркадьевна, не волнуйтесь так. Все будет хорошо! Если почти весь класс бросился в драку, защищая вашу девочку, то волноваться вам совершенно не о чем. Понимаете, о чем я говорю? Не стояли молча, не снимали это безобразие на видео, подхихикивая, как это происходит сейчас сплошь и рядом, а дрались за нее и Даню. Это дорогого стоит. Я им, конечно, выволочку завтра устрою. Кулаками решать вопросы – не дело. Но между нами говоря – горжусь. Пусть это и непедагогично!
Вера Ивановна кивнула на прощание и пошла в класс, а Наталья повернулась к «Мышке».
– Маша, значит?
– Маша.
– Будем знакомы! А я Наталья.
«Мышка» улыбнулась и дернула плечом, словно стряхивая с себя все то, что было.
– Не умею ругаться.
– Я тоже. Неформатные мы. В наше время надо быть зубастой-клыкастой, а то решат, что дурочка.
– Да ради Бога! Лучше быть дурочкой, чем…
Маша кивнула на дверь кабинета директора, откуда все еще доносились крики Маргариты.
– Согласна… – Наталья покрутила головой, отыскивая сына.
Высокая светловолосая девочка, сидевшая рядом с ним, держала в руках платок, который Наташа сама засунула в карман Дани утром. Пригодился, значит.
– Это твоя?
– Ага. – Маша смотрела на свою дочь с такой любовью, что у Наташи на душе вдруг стало тепло и спокойно. Хорошая, значит, девочка. Там, где так любят, плохого не бывает.
– Красивая девочка.
– Главное, чтобы счастливая была. Интересно, с мальчиками проще?
– Нет. Так же сложно, – Наташа поманила сына и протянула визитку Маше. – Звони. Я так понимаю, теперь у нас есть повод познакомиться поближе.
По дороге домой Наталья вдруг свернула с проспекта.
– Мам, а ты куда?
– На Кудыкину гору. Есть хочу. Ты же знаешь, я, когда нервничаю, делаюсь голодной как волк.
Маленькое кафе, которое они облюбовали с сыном для редких праздников, было почти пустым в это время.
– Так! А теперь рассказывай! – Наташа отложила в сторону меню, сделав заказ, и дотронулась до щеки сына. – Болит?
– Мам! Что ты меня, как маленького? В первый раз, что ли?
– Одно дело, когда это на ринге и на катке, а другое – вот так.
– Нормально все. Не волнуйся!
– Ладно, не буду. Мне на сегодня уже и хватит.
– Так, может, и ну их, рассказы эти?
– Нет уж! Я обещала Ирине Петровне, что поговорю с тобой. А обещания держать надо.
История была простой, но и правда очень некрасивой. Девочка, мальчик, который добивался ее внимания, и злость, полившаяся рекой после полученного отказа.
– Арина твоя девушка? – Наташа затаила дыхание, ожидая ответа.
– Нет, мам. Она мне просто нравится. Я ничего ей не говорил пока. Мне кажется, там не до того. У нее папа болеет. Нет! Не так, как наш! – Даня помотал головой, глядя в потемневшие глаза матери. – Но все-таки. Поэтому она хочет в медицинский поступать. Готовится. Просила с химией помочь. Не все получается.
– То есть ты просто заступился за нее?
– Получается, что так. Я сказал Коле, что так делать нельзя. Что порядочные люди так не поступают. А он меня вызвал на разговор.
– И пришел не один?
– Ага. Сказал, что не дурак, с боксером драться. Мам, а меня теперь из секции выгонят.
– Почему?
– Тренер сказал, что если хоть раз услышит, что мы кулаками не на ринге машем, сразу на выход.
– Это я на себя беру. Не волнуйся.
– Вот еще! Чтобы за меня женщина проблемы решала! – Даня насупился и сердито отодвинул от себя тарелку. – Сам разберусь!
– Молчу-молчу! – Наталья улыбнулась и потянулась к сумке. – Держи!
Купюры легли на стол, и Даня удивленно поднял глаза на мать.
– Зачем это?
– Насколько я понимаю, билеты в кино денег стоят. Да и в кафе девушку сводить – тоже что-то в кармане иметь надо.
– Мам!
– Не мамкай! Все вернешь, когда работать пойдешь. С первого гонорара за книгу. – Наталья хитро прищурилась. – Ох, мужчины! Всему-то вас учить надо!
– Не всему!
– Да уж. Кое-чему ты уже научился и без меня. А я так уже буду по мелочи, если ты не против. Есть вопросы? Девочки, они такие, девочки…
– Есть! – Даник заметно оживился и отложил вилку.
Вредная Наташка
– Щаз как дам в глаз! Будешь знать, как девочек обижать!
Слегка кривоногая чумазая девчонка мастерски цыкнула зубом, загородила собой рыдающую подружку, одернула чуть коротковатую юбчонку
