У счастья нет морщин - Анн-Гаэль Юон
Месье Жорж поднял голову.
– Сколько мы собрали?
Полетта прошептала ему сумму. Он широко раскрыл ошеломленные глаза. Женщина вопросительно посмотрела на него. Он протянул ей клочок бумаги.
– Вот пятерка, на которую я поставил бы. Я нисколько не сомневаюсь в этих лошадях…
Он колебался. Она начала сердиться.
– Тогда что? Почему у вас глаза, как у жареной камбалы? Говорите уже, черт бы вас побрал.
– У меня очень хорошие предчувствия насчет Бель-де-жур. Она совсем молодая, но уже выиграла две скачки в Ангене. Прекрасные ноги, развитая рысь. Она, конечно, аутсайдер, и если мы на нее поставим, то… Это может принести большие деньги.
Глаза Полетты заблестели.
– Значит, вперед.
– Но мы можем много и потерять! Один слишком сильный удар хлыстом – и всё, дисквалификация…
Полетта заставила его замолчать. Она совершенно не разбиралась во всех этих хлыстах и клячах с замысловатыми кличками. Знала только, что в бизнесе никогда нельзя медлить и колебаться.
– Месье Жорж, в нашем возрасте можно говорить что угодно и не бояться ничего.
Старик глубоко вздохнул и кивнул; Полетта собрала бумаги и вернулась на свое импровизированное рабочее место. Мельком глянула на часы. Оставалось меньше четверти часа, чтобы собрать все ставки и передать общую сумму хозяйке бара.
В баре пиво лилось рекой. В воздухе витала смесь возбуждения и опасения. Выпивохи поднимали бокалы, краем глаза наблюдая за Полеттой и месье Жоржем. Все-таки они поставили чертовски много денег!
Вдруг перед террасой остановился фургон. Из него выбежал Паоло.
– Мадам Полетта! Мадам Полетта! Месье Ивон ищет вас повсюду!
– Ты что, сказал ему, где я? – спросила она, готовая вцепиться ему в горло.
– Нет, конечно, не сказал! Но я подумал, вы захотите знать.
– Знать что, черт мохнатый?
– Звонил ваш сын. Он пытался с вами связаться.
Полетта растерялась. В этой суматохе среди пьяных игроков она почти забыла, зачем все это затеяла!
– Вас отвезти? – спросил Паоло.
Она колебалась.
– Заезжай за мной через час!
Затем она схватила банкноты, которые ей протягивал старик в рабочем комбинезоне с красным от вина носом.
25
– Как хорошо слышно его сердечко! – воскликнула Марселина.
– Помолчите немного, нам ничего не слышно! – оборвала ее Нур.
Жюльетта улыбалась, ее живот был намазан прозрачным холодным гелем.
В порядке исключения гинеколог согласился сделать УЗИ в присутствии двух посторонних женщин, этих новоявленных крестных фей, которые комментировали каждое его движение.
– А это что? Его ножка? – спросила Марселина.
– Вовсе нет! Это его нос! – возразила Нур. – Жюльетта, смотри, какой он красивый!
– Вы хотите знать, мальчик это или девочка? – спросил врач будущую маму.
Жюльетта посмотрела на Нур. В ответ кухарка подняла руки в знак того, что решение принимать не ей.
– Нет, я не хотела бы.
Марселина, которая хотела всегда все знать, вздохнула.
– И какого цвета шерсть мне выбирать?
– Ой, отстаньте со своим вязанием! – бросила ей Нур.
– Ребенок совершенно здоров… – прервал их доктор.
– Альхамдулиллах![12] – воскликнула Нур, прижимая руку к сердцу.
– …не очень большой, но в отличной форме!
Нур выпрямилась на стуле.
– Что значит «не очень большой»? Это как? Он тощий? У него что, кости видны?
– Конечно, кости видны, мы в том числе на них и пришли посмотреть! – вмешалась Марселина.
– Аскат![13] – отмахнулась от нее, как от мухи, Нур.
Затем снова обратилась к врачу:
– Вы хотите сказать, что он мало ест?
И не дожидаясь ответа:
– Ладно, это я беру на себя!
Она прикоснулась к животу Жюльетты, поцеловала кулон, висевший на груди, и вышла из кабинета.
Четверть часа спустя три женщины, сидя на террасе возле прилавков с овощами и фруктами, наслаждались минуткой отдыха. Марселина шумно потягивала мятную воду, а Нур нежилась под лучами солнца, скользившими по щеке. У ее ног стояла сумка, полная продуктов. День был рыночный.
– Десять евро за три лотка! Десять евро!
Нур встала, чтобы принести клубнику: у Жюльетты начали появляться вкусовые пристрастия. На родине кухарки было принято не перечить прихотям беременных женщин. Не хватало еще, чтобы ребенок родился с красным, похожим на клубнику, пятном на лбу.
– Отдаю пять, итого двадцать! Я вам еще лоток абрикосов добавлю, скажете потом, как они вам!
К их столику подошел уличный торговец и протянул Жюльетте воздушный шарик. Она покраснела.
– Неужели так заметно? – спросила она у Нур.
– Заметно то, что ты прямо сияешь, дорогуша! Посмотри на эти волосы и кожу! Настоящая принцесса! Но тебе надо есть, да!
Она ущипнула ее за щеку.
– Я уверена, что это девочка! – воскликнула Марселина.
– Правда? Почему вы так думаете? – спросила Жюльетта.
– У меня на такие вещи глаз наметан.
Нур прыснула: тоже мне эксперт. Смех, да и только!
Она шлепнула Марселину по руке, когда та потянулась к миске с арахисом.
– Оставьте орехи Жюльетте! Разве вы не слышали? Ее ребенок такой хиленький! Вот такусенький! – добавила она, подняв в воздух мизинец. – Посмотрите, какая худенькая эта малышка! А вы, уж поверьте, совсем не худенькая!
Марселина закатила глаза и снова погрузилась в газету. Свежий ветерок доносил до них звон колокольчиков на карусели и детский смех. Нур прищурилась, наслаждаясь солнцем и покоем.
– Вы только послушайте! – рассмеялась вдруг Марселина. – «Пишу, как будто бросаю бутылку в море, надеясь, что ты прочтешь мое послание. Высокая, светловолосая, ты ждала автобус на остановке Превер. Я не осмелился подойти к тебе, поскольку застенчив. Ты села на тридцать второй автобус в сторону Пон-Линьяка. Я буду ждать тебя в четверг, на том же месте, в то же время. Подпись: Твой сраженный любовью пассажир».
Нур вздохнула:
– И вы, конечно, собираетесь поехать туда, не правда ли, Марселина?
– Конечно, – очень серьезно ответила та. – Разбитое сердце – это уступчивое сердце. Сегодня утром я снова прочла, что мужчинам нравятся зрелые женщины…
Нур погрузилась в свой бокал, пробормотав несколько слов, среди которых были «зрелые женщины» и «старая кошелка». Марселина не обратила на нее внимания и мысленно сделала пометку в календаре. У нее был большой опыт таких совсем не случайных встреч, когда она пыталась утешить кого-то, кто надеялся увидеть другую. В прошлом, по недоразумению или невнимательности, Марселине иногда удавалось повернуть ситуацию в свою пользу. С годами волшебство случалось все реже, но это не уменьшало ее энтузиазма.
По другую сторону стола Жюльетта рассеянно размышляла над тетрадкой.
– Ну а ты, моя козочка, где витаешь? – спросила Нур, которая умела читать ее мысли.
– Да тут, совсем неподалеку…
Накануне Жюльетта с помощью Ипполита отправилась на поиски хозяина тетради. Вооружившись коробкой с мелом, они прошли весь путь от гостиницы до библиотеки. Жюльетта диктовала Ипполиту предложения, а он, встав на одно колено, царапал их на асфальте.
На минутку они остановились в тени дерева, чтобы Жюльетта перевела дух. Ипполит, приложив руку козырьком ко лбу, обернулся. По всей дороге тянулись разноцветные буквы, словно кто-то играл в «поиски сокровищ».
– Жюльетта, а что это за фразы?
– Ну ты же видишь, это всякие «нравится» и «не нравится». Это список, который позволяет тебе узнать человека, не раскрывая его до конца.
Ипполит вытер руки о поношенные штаны.
– Да, но кто написал эти фразы?
– В том-то и дело, что я не знаю. Но с твоей помощью он, может быть, узнает свои слова и найдет нас в гостинице.
Глаза Ипполита загорелись:
– Как Мальчик-с-пальчик!
– Точно! Ты все понял! Достаточно следовать фразам, чтобы найти тетрадь.
Они прошли еще немного, до следующего перекрестка. Дорога была пустынна. Было уже почти одиннадцать, и лоб Ипполита покрылся испариной.
– Мне нравится слово «маджента», – диктовала Жюльетта, занятая написанием следующей фразы в нескольких метрах от него.
Ипполит на мгновение замер.
– Маджента? Как красиво!
Жюльетта улыбнулась.
– Да, красиво! Это такой цвет! Немного розового, немного сиреневого, немного фиолетового.
– Как закат солнца?
– Да, именно как закат. А ты, Ипполит, что бы ты написал в своей тетрадке?
Ипполит выпрямился и задумался. Его взлохмаченные
