Семь процентов хаоса - Эллен О'Кловер

Я прикусываю кожицу с внутренней стороны щеки и улыбаюсь, моргая от света софитов. Здесь, наверное, градусов девяносто жары. Мы с Миллером сидим на диванчике перед кофейным столиком; Руби – напротив. Между мной и Миллером не меньше трех метров, его руки сложены на коленях.

– Ро и Миллер учатся в выпускном классе старшей школы Свитчбэк-Ридж, – говорит Руби камере. С моего места хорошо видна бегущая строка телесуфлера, с которой она считывает текст. – Но они также являются лицом «ПАКС», нового приложения, которое предсказывает будущее пользователя после того, как обработает его анкету, составленную согласно принципам бихевиоризма. Точная информация о том, где вы будете жить, чем заниматься, сколько у вас родится детей и кто будет вашим партнером, не оставляет места неопределенности в нашей современной жизни. Всего несколько недель назад была подключена категория «ПАКС-пара», и Ро с Миллером стали, не побоимся этого слова, первой парой, которую подобрал алгоритм. – Руби поворачивается к нам, умело избежав столкновения с пустой кофейной кружкой, стоящей в непосредственной близости от ее колена. – Ро, Миллер, спасибо за то, что согласились прийти.

– Без проблем. – На этот раз я не даю Миллеру опередить меня. – Спасибо за приглашение.

– Расскажите, как все было, – просит Руби. Улыбка застыла на ее губах, как приклеенная; она не пропадает, даже когда ведущая говорит. – Вы вместе создали это приложение как школьный проект, и вдруг оно завирусилось и все о вас заговорили. – Она окидывает нас благосклонным взглядом. – Это было потрясающе, наверное.

– Вообще-то это я создала приложение, – замечаю я. – Так, для ясности.

Возникает короткая напряженная пауза, затем Руби ненатурально смеется:

– Что правда, то правда.

– И да, – продолжаю я, бросая взгляд на зрителей: свет софитов слепит глаза, и я вижу лишь море ног в кроссовках, – это было потрясающе. Я знала, что «ПАКС» – классная идея, но совсем не ожидала, что меня поддержит столько людей.

– В этом нет ничего удивительного, – спокойно и непринужденно говорит Миллер, пожимая плечами. – Ро взяла игру, в которую все играли в детстве, – простую и незамысловатую, но вызывающую трогательные воспоминания, – и перевела ее в электронную форму. Такая игра не могла не понравиться массам.

Я словно со стороны вижу, как поворачиваю голову, подобно одержимой в фильме «Экзорцист». Но Миллер, будто не замечая мой взгляд, продолжает смотреть на Руби. Какого черта он сейчас сказал? Смех Руби звучит еще более ненатурально.

– Игра, может быть, и простая, – ядовито говорю я, – но преобразовать ее в «ПАКС» было неимоверно сложно. – Я бросаю на Миллера уничижительный взгляд, надеясь, что это его заденет. – Вы наверняка знаете, Руби, что для того, чтобы получить предсказание от «ПАКС», нужно ответить на сотню вопросов анкеты, которые были составлены в соответствии с последними научными данными в области бихевиоризма.

– Да, точно. – Руби хватается за мои слова, как за последнюю спасательную шлюпку на «Титанике». – Расскажите нам об этих научных данных, Ро. Наш собственный мозг может предвидеть наше будущее?

– Конечно может. – Я вспоминаю подходящий пассаж из сочинения Джаз и выдаю его Руби на блюдечке. – Просто удивительно, насколько предсказуемо человеческое поведение. С помощью анкеты «ПАКС» собирает всю информацию об образе жизни пользователя, затем пропускает ее через алгоритм и выдает прогноз, опирающийся на типичные для этого пользователя модели поведения. Всему есть вполне научное объяснение.

– Изумительно, – восклицает Руби и поворачивается к Миллеру. Я мысленно приказываю себе: «Не смотри на него». Мое тело горит огнем. – Миллер, что бы вы сказали тем, кто считает приложение Ро лишь пустышкой и не верит, что за этим стоит наука?

– Да бросьте, Руби, – очень спокойно и сдержанно отвечает Миллер. Он научился так отлично притворяться, что я только диву даюсь. – Ро не нужна моя опека.

Я вздрагиваю, словно от ожога, и вижу, как в этот момент на повернутой ко мне стороне его лица появляется улыбка. Его слова прожигают меня насквозь.

– Ты имеешь в виду, что ей не нужна защита? – Руби издает вежливый смешок, отчаянно пытаясь удержать шоу на поверхности.

Но я, конечно, понимаю, что Миллер говорил не про защиту. Он имел в виду мое «Миллер, остынь». То, как я посмеялась над ним в тот первый год в душной гостиной, когда ладони Деклана Фрея касались обнаженной кожи моего живота. Он имел в виду мое «мне не нужна твоя опека».

– Ро, – оглядывается на меня Руби, – а что сказала бы ты?

Я смотрю на нее и не вижу – глаза застилает ярость. Меня бросает в пот, трясет, будто я сижу на звонящем телефоне, будто сквозь меня пропустили электрический ток. Слегка поворачиваю голову, чтобы не видеть Миллера даже боковым зрением.

– Предложила бы этим людям не искать подвох, – с трудом выдавливаю я. Мой голос предательски дрожит и срывается. – Ведь факты свидетельствуют об обратном.

Руби хлопает ресницами, ожидая продолжения, но я молчу. Она коротко откашливается и растягивает губы в едкой улыбке.

– Может быть, расскажете нам о категории «ПАКС-пара»? – Ведущая оглядывается на зал. – Есть тут те, кому «ПАКС» нашел пару сегодня утром?

Раздается несколько возгласов, редкие хлопки. Руби придется вытягивать шоу в одиночку, она это уже поняла.

– Приложение для знакомства, которое предсказывает будущее, – говорит она, снова поворачиваясь ко мне и Миллеру, и машет левой рукой сначала нам, потом зрителям. – Эту идею я, пожалуй, поддержу.

Миллер делано смеется, но у меня хватает сил лишь на то, чтобы не взорваться и не сорвать выступление. Слова Миллера звенят у меня в ушах, колотятся в голове. Я его ненавижу. Я ненавижу его за то, что он устроил это прямо здесь.

– Каково это, быть самой первой «ПАКС»-парой? – спрашивает Руби.

Дурацкий вопрос, учитывая то, как мы лажали до сих пор.

– Нам очень повезло. – Миллер тоже цитирует Джаз. Только я сейчас чувствую себя прямо противоположно «повезло». – Найти друг друга без всяких мук, не гадая, подходим ли мы друг другу, – это просто потрясающе.

– Но ведь это тоже непросто? – Руби с фальшивой заботой сводит идеально выщипанные брови. – Тем более для такой юной пары. Ведь вы еще даже не в колледже.

Миллер снова смеется, на этот раз почти дружески:

– Правильно, Руби. Колледж будет в следующем году.

– У вас уже есть какие-то планы? Вы будете поступать вместе?

Миллер отвечает без раздумий, без сомнений:

– Я хочу изучать историю Древнего мира в Брауновском университете.

Для меня это еще один удар ножом, завуалированное напоминание: «Я связался с тобой только ради денег. Ты мне на фиг не сдалась, Ро. Ты и все, что здесь происходит. Твоя мечта – не моя, и я с удовольствием запорю ее, потому что уезжаю в Брауновский университет изучать историю Древнего мира».

– Вау! – Брови Руби поднимаются. – Как здорово! А Ро поедет с тобой? Вы не боитесь расстаться?

На этот раз Миллер задумывается, и я успеваю вставить заготовленную фразу в это безобразие под названием интервью. «Больше всего на свете, – думаю я, – мне хочется именно расстаться».

– Мы не боимся, – говорю я. Мое лицо горячее асфальта посреди жаркого лета, но голос звучит совершенно спокойно. – «ПАКС»-пары всегда найдут друг друга.

– Надеюсь, что так и есть, – с угрожающей улыбкой отвечает Руби. – Искренне желаю вам обоим всего самого наилучшего. «Роки Маунтин Лайв» будет с интересом следить за вашим удивительным приключением. – Она поворачивается к зрителям, о которых я как-то забыла и которые заслуживают того, чтобы перед ними извинились. – Мы продолжим через минуту.

Едва камеры гаснут, я вскакиваю и мчусь к выходу со сцены. Не знаю, следует ли за мной Миллер, и мне плевать. Руби Чакрабарти что-то говорит режиссеру, наверное, просит повысить ей зарплату, или приставить охрану, или дать выпить чего-нибудь покрепче.

Я отодвигаю занавес, но ткань не падает за моей спиной, значит, Миллер идет позади. Мне хочется оттолкнуть его как можно дальше от себя. Хочется проглотить свой позор, затолкать его обратно во мрак, где он жил все это время. Хочется кричать на Миллера за то, что вытащил воспоминание наружу