Горячая точка - Борис Геннадьевич Цеханович
Зная о трениях между городским и краевым МГБ, пожаловался на то что «городские» либо ни хрена не знают о стрельбе на похоронах Гочи, либо сознательно скрывают от меня подробности. Использовав такой нехитрый приём, я тут же стал обладателем всей информации с разными подробностями.
Когда похоронная процессия с гробом Гочи Эссегуа прошла половину улицы Шота Руставели к ней присоединился один из звиадистов. Как МГБисты сказали – с неуравновешанной психикой. Он подозвал к себе Шонию Зураба дерзкими словами: – Подойди ко мне блядь…
Шония не испугался, подошёл и вызывающе спросил: – Что тебе надо?
Со словами: – Ты предал нас, – нападающий внезапно выхватил пистолет и выстрелил в грудь Шонии, тот упал, а окружающие оцепенели от такого неожиданного и дерзкого нападения, чем воспользовался нападающий. Он подошёл к упавшему и пнул его ногой в голову, после чего на виду у всех хладнокровно сделал контрольный выстрел Шонии в голову. И тут все очнулись от ступора и накинулись на нападавшего, свалили его на землю и стали избивать, предварительно выбив из рук пистолет. Но тот искрутился, выхватил из кармана гранату и бросил её под ноги избивавших. Воспользовавшись суматохой, пылью и дымом от взрыва, вскочил на ноги и сумел скрыться. Убитыми были Шония Зураб и Кварцхеллия Гела. Они считались «примирившимися» и в глазах звиадистов считались предателями, за что и были убиты. Остальные раненые были случайными гражданскими. Так что это их разборки…..
Но и у нас, миротворцев, тоже жизнь активно продолжалась и била ключом и в самом неожиданном месте. А можно сказать – в самом слабом месте.
Восьмого апреля на 207 блок-посту у «Северных» в нп. Тагилони был похищен солдат, подтверждая прописную истину – «Сколько солдат не инструктируй – всё бестолку». Сам лично, когда ещё был в Сухуми, инструктировал и всегда втолковывал бойцам: – Никому, кто за стенами блок-постов, не верьте. Верьте только своим и всё будет нормально. – А тут, полдня около блок-поста крутился неизвестный абхазец. Это он так себя назвал и предлагал бойцам купить у него новенькие берцы. И сговорился с одним балбесом. Договорились, что вечером тот подойдёт в обговоренное место в ста метрах от блок-поста и там они без помех произведут куплю-продажу. Вот там его и захватили в заложники. Похитила местная грузинская семья, у которой во время операции абхазов против партизан в районе нп. Приморское местные силовые структуры убили двух сыновей и арестовали дочь. Сыновей похоронили во дворе милиции в Очамчире, а дочь содержится там же под арестом. Её пытают и насилуют. Всё это рассказал представитель партизан, пришедший к нам на базу на переговоры, и довёл условия семьи. Мы давим на власти Абхазии, чтобы те отдали семье трупы сыновей и освободили дочь, а они возвращают солдата и обещают не причинять ему вреда. Мы озвучили свою позицию: сначала отдаётся солдат, а потом мы разбираемся со второй частью требований.
На этом моё участие в деле освобождения солдата закончилось. Командующий приказал этим делом заняться особисту Юре, отчего он очень загордился.
Часть третья
….Я с трудом застегнул молнию на сумке и под сочувствующими взглядами Сабурова и Тетенова, сидевшими на своих кроватях, поставил её рядом со второй, такой же большой.
– Ну, что парни вроде бы всё собрал? – Я оглядел большую комнату и удовлетворённо кивнул головой, – да, всё.
– Да ладно, Борис Геннадьевич, не переживай. Может быть, всё обойдётся. – Сабуров пересел на стул ближе ко мне, а к нему присоединился Тетенов, – Да чего он такое мог на тебя накопать, чтобы тебя в Сухуми отправлять? Работал ты нормально, получше чем он…
– Ладно…, посмотрим. Надо быть на всякий пожарный приготовиться, а то ведь неизвестно чего он там Командующему нагородит. Тут всё от Коробко будет зависеть: если он меня пожалеет – то меня просто заберут и я продолжу службу нести опять в должности оперативного дежурного. Если нет – то меня прямиком на вертолёте в Адлер отправят и придётся мне тогда ехать домой с «волчьим билетом». Ааааа…, ладно. Квартиру я успел получить, сегодня перед тем как меня с собой забрать Командующий вручит «подполковника», а до пенсии осталось 2 года. Херня всё это…., – я мог бы ещё порассуждать над сложившейся ситуацией, успокаивая себя, но громко зашипела радиостанция и Сабуров приник к ней, слушая сообщение, потом положил наушники на стол и сочувствующим голосом сказал: – С 201 блок-поста сообщили – особист отвёл в сторону Командующего и уже минут десять как что-то докладывает ему. Коробко хмурится и бросает огненные взгляды на Дорофеева….
В комнате опять повисло тягостно-сочувственное молчание. Сабуров и Тетенов кое-что знали, кое-что видели, кое о чём догадывались, но всю картину моих взаимоотношений с особистом, все их течения и повороты знали только трое – я, сам особист и Дорофеев.
Через три дня, как приехал Юра, он попросил конфидициальную информацию на одного из офицеров, у которого была интрижка с одной из женщин. Так уж получилось, но я владел этой сексуальной тайной, что было совершенно случайно и не собирался распространяться об этом.
– Юра, если тебе нужна деловая и служебная характеристика на данного офицера, я тебе её дам. Но вот информацию подобного рода, которую ты просишь – извини, не могу.
– Боря, пойми, эта женщина замечена в контактах с несколькими ООНовцами и мне надо знать насколько повязан в этом наш офицер.
– Тебе наверняка эту информацию слил Андрей и неужели ты не задумался – А почему он тогда его не трогал? Я со своей стороны несколько больше чем ты информирован и поверь мне там ничего, кроме обычного траха нет.
– Значит вы, товарищ майор, не хотите помочь мне. Это надо так понимать?
– Юра, не надо так официально…, нам здесь ещё много совместной работы предстоит…
– Так скажете или не скажете? – Прервал меня особист.
– Нет, товарищ капитан.
– Но ведь завтра к вечеру я буду иметь всю информацию по этому делу, но уже без вашей помощи.
– Ради бога, но не от меня. – Мы расстались оба недовольные друг-другом, хотя я прекрасно понимал, что он делал свою работу, когда иной раз приходилось копаться и в «грязном белье». Но я никак не мог забыть слова особиста Андрея, что Юра приехал с целью «любым путём получить орден». С тех пор отношения наши испортились и перешли на официальный уровень. Я махнул рукой – «А что он мне сможет сделать?». Но первый удар он нанёс мне через два дня в
