Такси за линию фронта - Станислав Кочетков
Осторожно придавила край портьеры, быстро глянула в щелочку на все еще постанывающую на взбитой пене простыней девку — и обомлела. Потом вернулась назад, закрыла входную дверь на замок, обулась, вошла в комнату, пододвинула стул, села рядом с кроватью. Закурила. Дождалась, пока девка сфокусировала взгляд на мне, и поздоровалась:
— Ну здравствуй, старшая сестричка Каринка! Вот уж не ждала, не гадала тебя увидеть. Особенно здесь…
7. Павка
Автопарк бывшего маслосырзавода сейчас в городе популярное место. И не только потому, что это единственная точка, где все остальные автомастерские запчасти берут. Дело в том, что здесь восстанавливают любую технику. Все лучшие местные специалисты по автоделу тут сейчас работают, и издалека едут тоже. Просто сейчас это автопарк военно-гражданской администрации.
Никаких вопросов у таксиста, зачем мне сюда ехать, не возникло. А когда «тройной тариф» и «да заплачу я за твоего клиента тоже, поехали», то все, что его интересовало — что, точку накрыли? Всем свои машины забирать срочно? Успокоил: мол, на мою запчасти прибыли, но нужно успеть у чиновников перекупить. Под таким соусом минут за пять долетели, если бы хотел, успел бы к «Зрыбке» еще и своего клиента забрать.
А в автопарке мне нужен был всего один человек. Учетчик. Старенький дедушка, сидящий в своей каптерке с чайником и стаканом в подстаканнике, в старой форме охранника, в «дубке». Илья Дмитриевич, Митрич. Есаул казачьей национальной гвардии есаульской службы. Службы безопасности казачьего округа. Второй есаул, по разведке. Первый есаул всегда по внутренней безопасности, бывает еще и третий, по контрразведке. Действующий. Под прикрытием, конечно, роли учетчика. Хотя в военно-гражданской администрации его ценят, любят и берегут именно как учетчика. Вон, целый кондёр на каптерку повесили, премии выплатили, зарплату подняли, двух помощниц на выданье в штат определили, домик рядом с автопарком выделили, сейчас обещают помочь с приватизацией. А о том, что у подполковника в запасе Митрича в Донецке жена, трое детей и уже семеро внуков, и у всех детей по квартире, и у них с женой дом и дача, местным невдомек. Другое дело, что дача на линии фронта, а квартиру осколками секло, но чьему жилью в Донецке от укропов не доставалось…
Митрич, как всегда, сдвинув очки на шнурке на лоб, гонял чаи. Я, по легенде поставивший свой бусик на «ремонт» в автопарк, осторожно поскребся сбоку и протянул в окошко руку с пачкой пакетированного бергамотового чая. Как положено по инструкции, нужный угол замят, а целлофан в нужном месте надорван. И пароль «приятного времяпровождения с чаем и графом» сказал, не показывая свою морду в оконце каптерки (все равно на мониторах системы видеонаблюдения и так все видно). Отзыв «ну если граф такой седой, как я, то заходи» услышал вместе с щелчком электронного замка, а Митрич закрыл окно каптерки фанеркой изнутри.
Вошел — и мы обнялись. Терпеть не могу этой казачьей привычки, чуть что — обниматься. Но с Митричем, когда от него исходит неподдельная радость тебя видеть, еще с фронта в ЛНР, обниматься — одно удовольствие. Но — сразу к делу. Митрич сделал телевизор с футболом погромче, а я выложил все, что надумал. Митрич тут же вызвал на экран карту Рыбачки, и мы заспорили о том, что же может быть целью ракетного удара укропов.
— Смотри, Павка. ПВО работает неплохо. Забить массированной атакой, конечно, можно, но и в этом случае пролетит одна, три, максимум пять ракет. Что может быть такой целью, чтобы даже две-три ракеты заставили отселяться из этих районов?
На экране засветились известные места дислокации браконьеров, игрушко-канцелярские склады, точки валютных менял и скупщиков рыбы и краденого.
— Вот, в центре — желдор!
— В том-то и дело, что это станция, а тупики, отстойники и запасные пути — они вот, сбоку, рядом с частным сектором! Ведь нет же никакого смысла влупить по частному сектору? Пожар, конечно, будет, но не такой большой, чтоб на их хазы с малинами перекинулся! Сама станция пассажирская? Бред, тут большие поезда не останавливаются!
— А может, расчет на ветер? Конец лета, начало осени, ветра тут о-го-го, если ветром понесет, тогда всем ой!
— Добре, накладываем карту ветров… Смотри, если по желдор, то ветром понесет как раз в сторону порта. Маловероятно, это им подгадать нужно, когда состав с топливом через Рыбачку проходить будет, но допустим. А в порту что?
— А в порту свои баки с топливом, с солярой!
— Правильно! И если рванут эти баки, тогда понесет… тогда понесет вот сюда! То есть браконьерских хаз и малин вместе со складами не станет точно. Валютчик-игрушечник, правда, вроде не при делах, но вдруг он того, тоже за компанию перепугался?
— Митрич, а путины осенней у нас не предвидится?
— Хор-ро-ший вопрос!.. В начале осени, если верить справочнику, нет, а вот в середине — да!
— А топливо к путине завозить будут когда?
— Правильно! Вот и решили мы эту загадку, Павка! Значит, ПВОшников предупреждаем, чтобы перенацелить на защиту порта. А топливо завозить не сейчас, но хорошо потом, лучше уже чтоб сразу с цистерн в сейнеры лить!
И тут фанерка, в которую ломились, стучались и хныкались на протяжении всего нашего разговора, вдруг взяла и поднялась. Не сама, ножик под нее подсунули. И сразу под фанерку проскользнула пачка «Граф Грея» с правильно замятым и надорванным, и очень знакомый голос прохрипел, мол, Митричу приятного времяпровождения с графом и чаем, а не с футболом!
И мы с Митричем, не сговариваясь, в один голос:
— Рафик!
8. Рафик
Устроился.
Получил даже ключ от палаты на троих, но я сейчас пока один. Прошел врачей, получил предписания, даже докупил в аптеке того, чего в лечебной части нет. Посетил обед — порции небольшие, не наешься, но готовят отменно. Соседи по столику докупаются в ларьках на косе (безумно дорого!) или в городе: фрукты, мясное, рыбное, даже овощи. И призадумался.
Ну нет у меня никакого желания тянуть бодягу, но надо. Я бы с удовольствием все закосил, ни за что не брался, отдохнул, все же рана и реабилитация, но как быть с казаками? К тому же дела наши — они
