Тайная жизнь термитов - Морис Метерлинк
Итак, желательно не ждать никаких улучшений; но поступать так, словно все то, что сулит нам какой-то смутный инстинкт или врожденный оптимизм, так же несомненно и неизбежно, как смерть. В целом, одна гипотеза настолько же правдоподобна и настолько же не поддается проверке, как и другая; ведь до тех пор, пока мы находимся в своем теле, мы почти полностью изгнаны из духовных миров, существование которых допускаем, хотя и неспособны с ними общаться. Коль скоро мы пребываем в неведении, почему бы нам не выбрать наименее пессимистическую гипотезу? Правда, можно спросить себя, является ли самой пессимистической из них та, что не вселяет никакой надежды, поскольку самая верная надежда, возможно, скоро покажется нам слишком мелкой, мы почувствуем к ней отвращение и тогда-то и вправду отчаемся. Как бы то ни было, «не будем пытаться изменить природу вещей, – говорит нам Эпиктет, – это невозможно и бесполезно; но, принимая их такими, каковы они есть, научимся приспосабливать к ним свою душу». Почти за две тысячи лет, прошедших после смерти философа из Никополя, мы еще не приходили к более радужным выводам.
Примечания
1
Apis mellifica – Медоносная пчела; Apis ligustica – Итальянская пчела; Apis fasciata – Египетская пчела. – Прим. ред.
2
Аристей – сын Аполлона, по мифическому преданию, научил людей пчеловодству. – Прим. перев.
3
«Разумная жизнь животных» (нем.).
4
Можно было бы еще указать на монографию Кирби и Спенса в их «Introduction to Entomology» («Введение в энтомологию»), но она почти исключительно технического характера. – Прим. авт.
5
«Библия природы» (голл.).
6
Наблюдательным ульем называют улей со стеклянной стенкой, снабженной черными занавесками или ставнями. Самые лучшие имеют только один сот, что позволяет наблюдать его с двух сторон. Можно без опасности и без неудобств устанавливать эти ульи, снабженные выходом наружу, в салоне, библиотеке и т. д. Пчелы, живущие в улье, устроенном в моем рабочем кабинете в Париже, находят в каменистой пустыне большого города чем жить и процветать. – Прим. авт.
7
Цифры, которые мы даем здесь, строго точны. Это цифры большого улья в полном расцвете. – Прим. авт.
8
Бабочка, известная под названием Мертвая голова (Acherontia atropos). Латинское название Sphinx atropos дал бабочке Линней в 1758 г. – Прим. ред.
9
«Такая их любовь к цветкам и гордость в производстве меда!» (лат.)
10
Обыкновенно чужую царицу вводят, заключивши ее в маленькую проволочную сетку, которую вешают между двумя сотами. Клетка снабжена дверью из воска и меда, которую работницы прогрызают, когда пройдет их гнев, освобождая таким образом пленницу, и часто принимают последнюю без недоброжелательства. М. С. Симминс, директор большого пчеловодного заведения в Роттингдине, недавно нашел другой способ введения царицы, необыкновенно простой и удающийся почти всегда, он становится распространенным среди пчеловодов, заботящихся об успехах своего дела. Обычай введения царицы особенно затрудняется поведением царицы. Она волнуется, убегает, прячется, ведет себя как незаконная самозванка, возбуждает подозрения, которые скоро подтверждаются исследованием работниц. Симминс сначала совершенно изолирует царицу, которую нужно ввести, и заставляет ее голодать в течение получаса. Потом он подымает угол внутренней покрышки осиротевшего улья и кладет чужую царицу на вершину одного из сотов. Приведенная в отчаяние своим предыдущим одиночеством, она счастлива, что опять находится среди пчел, и, проголодавшись, жадно принимает предлагаемую ей пищу. Работницы, обманутые этою уверенностью, не производят расследований, воображают, что это, вероятно, вернулась их старая царица, и принимают ее с радостью. Из этого опыта, по-видимому, вытекает, что пчелы, вопреки мнению Губера и всех наблюдателей, не в состоянии узнавать своей царицы. Как бы то ни было, оба объяснения, одинаково вероятные, – хотя истина находится, быть может, в третьем, еще нам неизвестном, – лишний раз показывают, как сложна и темна психология пчелы. А из этого, так же как и из всех вопросов жизни, можно вывести только одно заключение, а именно, что в ожидании лучшего нужно, чтобы в нашем сердце господствовала любознательность. – Прим. авт.
11
По вычислениям Дюжардена, мозг пчелы составляет 174-ю часть общего веса насекомого; мозг муравья – 296-ю. Зато мозговые ножки, которые, по-видимому, развиваются пропорционально победам, одержанным разумом над инстинктом, немного менее значительны у пчелы, чем у муравья. Одно уравновешивается другим, и, отдавая должное гипотезе и принимая в расчет темноту этого вопроса, из этих вычислений, по-видимому, вытекает, что интеллектуальные силы пчелы и муравья должны быть приблизительно равны. – Прим. авт.
12
«Муравьи, пчелы и осы» (англ.).
13
Я возобновил опыт с первыми солнечными днями этой неблагодарной весны. Он дал мне тот же отрицательный результат. С другой стороны, один пчеловод из моих друзей, очень ловкий и очень искренний наблюдатель, которому я предложил эту задачу, писал мне, что он получил, пользуясь теми же приемами, четыре неопровержимых сообщения. Факт требует проверки, и вопрос не решен. Но я убежден, что мой друг позволил ввести себя в заблуждение своим – очень естественным – желанием видеть опыт удавшимся. – Прим. авт.
14
Эта единица, не без основания, была отвергнута. Диаметр ячеек необыкновенной правильности, но, подобно всему, произведенному живым организмом, он не математически неизменен в одном и том же улье. Кроме того, как замечает Морис Жирар, различные виды пчел имеют различную апофему ячейки, так что единица меры различалась бы от одного улья к другому, смотря по находящемуся в нем виду пчел. – Прим. авт.
15
Реомюр предложил знаменитому математику Кэнигу следующую задачу: «Между всеми шестигранными ячейками с пирамидальным основанием, образованным тремя подобными и равными ромбами, определить ту, которая может быть построена с наименьшим количеством материала», – Кэниг нашел,
