Руны земли - Георг Киппер
– Как не знаете! Я же видел, вы здоровались!
Финны с мудрым выражением на лицах положили верхние губы на нижние. Затем один из них, протяжно растягивая слова, сказал:
– Та-ак ты-ы же спрашива-ал о нё-ом у меня рааз пя-а-ать перет эттим! Этто тот саммый Ахти, которого ты искал все эти дни! Он уже всеем рассказа-ал, что ты сы-ын егго польшо-ого другга и очень важный человек в войске руотси!
Инги опешил – Ахти выглядел совсем не таким, каким он его помнил.
– Похороны, с кем не бывает, – многозначно помог ему Тойво.
Инги рассмеялся, обозвал себя изделием Дурина и продолжил пить, слушая все более громкие речи. Наконец до него дошло, что раз Ахти уже всем рассказал о своем большом друге и его сыне, то теперь будет неприлично не пригласить его сесть рядом. Подозвав мальчишку, он передал приглашение.
Кузнец Ахти явился в сопровождении десятка любопытствующих, желавших удостовериться в почете, оказанном финну. Пока они толпились за скамьями, Инги представил Ахти своим друзьям и передал тому свой рог с хмельным медом. Лицо Ахти теперь изобразило важность и торжественность, он сказал очень напыщенные слова о смерти молодых воинов – опоры друзей, сподвижников быстрого вождя руотси, о вечной памяти и прочем… Ахти отпил меда и сел рядом с Инги, вернув ему рог.
– Похороны – замечательное время для встречи, – сказал вдруг Ахти совсем другим голосом, когда его сопровождающие сами занялись выпивкой и едой. Взгляд Ахти изменился, и птичью торжественность сменило мягкое внимание. Инги решил, что сейчас самое время для обмена подарками.
– Вот, отец просил передать тебе, – Инги снял одно из обручий с запястья.
– Неплохая работа, – Ахти довольно покачал головой, вглядываясь в руны, вплетенные в замысловатый узор. – Сам Хельги делал?
Инги кивнул, ему хотелось вести себя сдержанно и уверенно, говорить с Ахти о делах, о жизни в Хольмгарде, узнать этого уважаемого человека поближе, а разговор о послании связующих отложить на более поздний срок, но финн вдруг предложил Инги прогуляться. Дренг был слегка пьян и поэтому легко согласился.
Ахти шел впереди, и темнота, обступающая тропинку, по которой он уводил Инги от халлгарда[131], поглощала его так, что Инги иногда улавливал лишь след его движения. Слева, за стеной прибрежных кустов, время от времени поблескивала река. Справа вдруг светло открывались просторные луга и многочисленные усадьбы. Они шли долго, так что из Инги давно вышел весь хмель и раз за разом накатывала волна раздражения на безмолвного проводника. Инги, конечно, ходил по лесу ночью, но этот тощий седой финн шел спокойно и так быстро, словно волк по следу, не обращая внимания на шумные кувыркания Инги на скользкой тропинке.
Наконец тропинка спустилась к реке, и на пологом берегу под раскидистыми ивами Инги увидел Ахти, сидящего на выбеленном временем бревне без коры. Дренг подошел, набычив шею, собираясь что-нибудь произнести эдакое, но осекся, глядя в почти белые глаза улыбающегося финна.
– Ты хотел говорить о чем-то важном, сын Хельги, внук Ивара?
Инги молча сел рядом, отдышался, глядя на воду.
– Финну, живущему в Невогарде, у темной реки, своенравная дева, ослушница Отца древних песен, прислала весть.
– Усыпленная шипом, потерявшая дар победы, прислала руны отшельнику и нелюдиму, сыну Ивара?
– Да, гуты получили их, и руны нашептали им слова о будущем земли в Остервеге.
– Хотел бы я посмотреть на те руны своими глазами, – пробормотал Ахти. – К вам пожаловал сам Витовт?
– Нет, его внук Альгис, калбинг из Себорга.
– Витовта я знал, хотя много лет уже не встречался с ним. Он связан с гутом, который ходил в Утгард, к Попирающей ящера. Что же шепнули руны о земле в Остервеге?
– Земля в Остервеге готова зачать будущее, – прямо сказал Инги. – Отец говорит, что время как бремя, и как женщина не может родить раньше положенного, так и время вынашивает событие, которое не может случиться ни раньше, ни позже. Он сказал мне, что ты был знаком еще с Хаконом, который первый объединил эти земли под своей властью. Но тогда земля или время были не готовы, как женщина не всегда готова зачать ребенка.
– Хельги прав, Хакон был большой человек, и мы верили в то, что все обустроится, но сложилось иначе. Я так понял, руны говорят, надо найти того, кто принесет в эту землю волю и ви́дение будущего?
– Да, отец понял так. Этой земле нужен строитель и хозяин, который смотрит на годы вперед и медленно, но верно осуществляет задуманное. Отец думает, что здесь не зря появился Сигмунд, сын конунга Хлёдвера. Он просит тебя посмотреть на этого человека.
– Хорошо, я посмотрю на него и попрошу своего товарища из Алдейгьи.
– Отец говорил мне, что твое звено связи было утрачено, – хмуро проговорил Инги.
– Что значит утрачено? Мой товарищ говорит со мной, когда я спрашиваю! Да и вообще, связь не может быть утрачена. Сын Ивара почему-то решил, будто связующий включен в цепь, как простое звено. Связь – везде, дергай нить, и тебе отзовется.
Они долго сидели, глядя на движение темной воды. Ахти вдруг прервал молчание:
– Мой близкий друг погиб в Алдейгье много лет назад. Его считали большим нойдой, или как там вы называете таких людей – сейдрмадр, сейдрман? Руотси не любят нойд и им подобных, но и все обычные люди не любят тех, кто думает иначе… Во время изгнания Рорика и в Алдоге, и здесь в Невогарде было убито многих людей, веривших в Распятого бога. Вера моего друга не совпадала с тем, что говорили греческие годи, пришедшие в Алдогу из Миклагарда, но толпа не склонна разбираться в тонкостях смысла. Тогда по случаю изгнания Рорика убивали всех подряд – и греков, и фризов, и гутов. Мой друг был как раз из тех гутов, которые верили в то, что Алфадер, Отец всего, может усыновить любого достойного человека и одарить своим ветром силы. Мы много спорили с ним до этого, спорим и сейчас… Я опоздал прийти к нему на помощь, – когда я приплыл в низовья реки, в Алдейгью, его усадьба была уже сожжена, имущество разграблено. На пепелище, то ли случайно, то ли не случайно, я нашел его отрубленную голову. Теперь она живет у меня дома.
– Ты держишь дома человеческую голову? – удивился Инги.
Ахти пожал плечами.
– Я не держу его, но он поселился у меня, и мы разговариваем с ним. Что еще надо двум друзьям? Все ли рассказал ты?
– Еще говорилось, что кончилась темная весна, тесное время
