Королевский библиотекарь - Дейзи Вуд

Лейси вытряхнула эмалированный значок, приколотый к красно-синей полосатой ленте. В сердцевине креста были начертаны слова «За заслуги» и возвышалась крошечная золотая корона, инкрустированная жемчугом.

– Это орден «За заслуги», – объяснил ей Дедхэм. – Одна из высших наград в стране, личный подарок монарха. Я считаю, что мы должны были вернуть его королеве, как только умерла моя мама, но я понятия не имел, что он у нее вообще был. – Николас озабоченно почесал подбородок. – Надо бы связаться с дворцом, как только утихнет шумиха по поводу юбилея.

Еще в конверте лежала фотография: молодая королева, которая лучезарно улыбалась, стоя рядом с другой молодой женщиной с еще более широкой улыбкой.

– Моя мама с Ее Величеством, – указал Дедхэм. – Мне до сих пор не верится. Должно быть, она наградила мою мать вскоре после того, как в 1952 году вступила на престол. Взгляни на надпись в этой книге.

Лейси открыла «Историю нашего острова».

– «Софи Клейн, с благодарностью за оказанные исключительные услуги. Елизавета, март 1943 года».

– Это не просто какая-то старушка Елизавета, – подчеркнул Дедхэм. – Это принцесса Елизавета. Я нашел ее подпись в интернете. Так что, похоже, эта нелепейшая история все-таки была правдой.

Глава тридцать первая

Бетлехем, июль 2022 года

Лейси репетировала свою встречу с Габби уже несколько дней, практически с того момента, как ей удалось оторваться от Тома и пройти через выход на посадку в аэропорту Хитроу. И вот долгожданный миг настал, больше не нужно было ничего откладывать. Она сидела в кресле-качалке на крыльце рядом с бабушкой, сгорая от нетерпения показать ей книгу и конверт.

– Ладно, надо с чего-то начать, хоть это и нелегко, – произнесла она. – Ты знаешь, что я летала в Англию, чтобы найти там кое-какие сведения?

– Да, дорогая, – кивнула Габби. – Ты мне несколько раз говорила. Я пока не впала в старческий маразм.

– Я остановилась в Виндзоре, – продолжила Лейси, – посетила замок и узнала о Софи.

Наступила пауза.

– Софи, – ровным голосом повторила Габби.

– Да, Софи. Твоя сестра.

Сиденье перестало раскачиваться, и повисла неестественная тишина. Лейси слышала щебетание птиц и отдаленное жужжание газонокосилки на заднем дворе.

– Я знаю, что она уехала в Англию и оказалась в Виндзорском замке, потому что прочитала ее письмо в твоем бюро, – продолжила Лейси. – Я прошу за это прощения, но я не жалею, поскольку это привело меня к правде. Софи была героиней, бабушка! Считается, что она спасла жизнь королеве, когда та была еще девочкой. Ей даже вручили медаль.

Наконец Лейси осмелилась посмотреть на свою бабушку. Габби мужественно выдержала ее взгляд.

– Родители сказали мне, что ее посадили в тюрьму, потому что она была шпионкой, – в конце концов нарушила тишину она. – Они сообщили, что она работала на нацистов: какой-то журналист разыскал ее через мою приемную семью и рассказал всю историю им. Она попала в тюрьму вместе с группой фашистов.

– Но ее подставили! – воскликнула Лейси. – Все это – одна ужасная судебная ошибка.

– О, господи. – Габби закрыла лицо руками, а когда она их опустила, ее кожа была пепельно-серой. – Пойми, у меня было две пары родителей, и обе пары любили меня, но по-разному. Приемные страшно боялись меня потерять. После их смерти я обнаружила, что они прятали от меня все письма, которые моя сестра писала из Англии, прочитав самое первое. Я не могла понять, почему Софи никогда не отвечала мне, не присылала подарки на Рождество или день рождения. Она даже не сообщила, что наша мама умерла. Постепенно я о ней просто забыла. Я была такой маленькой, что едва помнила ее… а может, не хотела помнить, потому что это было слишком больно. Когда родители сказали, что она работала на немцев, это стало последней каплей. Естественно, я чувствовала себя ужасно, когда спустя годы увидела в мамином шкафу все эти нераспечатанные письма и посылки, но к тому времени было уже слишком поздно. Я не могла придумать, как снова связаться с Софи или хотя бы узнать, где она находится. В те времена у нас не было интернета; люди исчезали, и все. А еще мне было стыдно за то, что я поверила в такие страшные вещи о родной сестре.

– Я нашла ее сына! – выпалила Лейси. – Он мне все о ней рассказал.

– Ее сын! – Габби схватила Лейси за руку, ее глаза вдруг наполнились слезами. – Когда она умерла, дорогая? Я понимаю, что она не может быть еще жива.

– Почти тридцать лет назад. Я возложила цветы на ее могилу от всех нас. – Лейси потянулась за телефоном. – Могу показать тебе фотографию.

– Может быть, позже, – задумчиво протянула Габби и достала носовой платок. – Ты сказала, что виделась с ее сыном? Думаешь, он когда-нибудь меня простит?

– Думаю, да. – Лейси достала «Историю нашего острова». – В своем завещании она написала, что оставляет тебе эту книгу; внутри есть письмо для тебя. – Она передала их и вскочила на ноги, отчего кресло покачнулось. – Пойду подогрею чайник.

– Не уходи пока, – попросила Габби. – Побудь со мной, пока я читаю. – Ее пальцы дрожали, когда она вскрывала конверт.

Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем Габби, не говоря ни слова, протянула ей письмо.

13 февраля 1994 года

Дорогая Ханна,

я не знаю, прочтешь ли ты когда-нибудь это письмо, но я все равно его напишу. Я уже довольно долгое время нездорова, и моя болезнь, похоже, перетекла в более опасную фазу. Поэтому я хочу сказать тебе, что не перестаю думать о тебе с того дня, как мы расстались на Западном вокзале. Порой единственное, что поддерживало меня в мрачные дни войны, было знание того, что ты в безопасности.

Надеюсь, ты прожила счастливую жизнь, моя дорогая сестренка, наша золотая девочка. Ты была любимым ребенком, и я молюсь лишь о том, чтобы в Америке ты нашла семью, которая продолжала бы тебя любить, и чтобы у тебя подрастали собственные дети, которых ты могла бы любить в свою очередь. У меня есть сын Николас, который наряду с моим мужем является моим самым большим утешением. Мне жаль, что жизнь развела нас по разным дорогам, но я разделила с тобой первые девять лет твоей жизни, и эти воспоминания никогда меня не покинут. Между нами всегда будет связь, которую ничто не сможет разрушить.

Пожалуйста, не трать время на сожаления, дорогая Ханна. Вероятно, мы никогда не забудем те ужасные вещи, которые с нами сотворили, но, по крайней мере, мы простим себя.

Посылаю тебе тысячу поцелуев и буду любить тебя