Шесть дней в Бомбее - Алка Джоши
Мира сказала, что жизнь лежит передо мной наготове. Нужно лишь пойти и взять то, что мне нужно.
Это я и сделала.
– Ты, конечно, вряд ли просто так поехал за мной в Париж? – спросила я, когда смогла отдышаться.
Амит оперся на локоть, чтобы лучше меня видеть. Провел пальцем под грудью и вокруг соска. Я закрыла глаза.
– Поездка в Шимлу затянулась. Когда тетя поправилась, я помчался в Бомбей и обнаружил, что ты уехала. Но доктор Стоддард оставил мне письмо, в котором говорил, что ты приняла его предложение, и я очень обрадовался, зная решение совета. Еще он написал, что Мира послала тебя в Европу с заданием. И что сейчас ты, наверное, уже в Париже. – Он накрыл мои пальцы своей теплой рукой. – Я слышал о смерти твоей матери. Прими мои соболезнования, Сона.
Вздохнув, я перекатилась на бок лицом к нему.
– Она меня так удивила, Амит. Сказала, что я живу слишком мелко. Что я должна уехать от нее, посмотреть мир. Я всегда думала, что обязана быть рядом и заботиться о ней. А оказалось, я просто прячусь от жизни. И так думала не только мама. Мира тоже!
Он опустил руку на мое бедро и провел по ноге.
– Да, Мира тоже. Она как-то сказала мне, что хочет вытащить тебя из скорлупы.
Мне снова вспомнилась Мира на больничной койке.
– Я скучаю по ней. По ее рассказам. По ее смеху. – Я провела пальцем по его брови. – А что насчет твоей должности в «Вадиа»?
Он взял мою руку, прижался губами к ладони, и в промежности стало щекотно. Я закинула ногу ему на бедро.
– В Шимле я решил, что уволюсь. А потом мне поступило невероятно интересное предложение. От человека, с которым я познакомился на вечеринке у Дева. Он пригласил меня на встречу с Амбедкаром. – Амит весь светился, рассказывая об этом. – Слышала о нем?
– Читала в «Бомбей Хроникл», – кивнула я.
Амит сел на постели, развернувшись ко мне лицом, и заговорил, отчаянно жестикулируя, как студенты, обсуждавшие независимость Индии:
– Амбедкар – далит. Ужасно умен. Из-за того, что происходит из низшей касты, он, вероятно, никогда не смог бы стать юристом, если бы не поддержка махараджи Бароды. Возможно, когда мы получим независимость, он займется написанием индийской конституции. Он мечтает покончить с кастовой системой.
Мне ужасно нравилось, что он такой воодушевленный, увлеченный новой идеей.
– Я прямо загорелся на встрече, спросил, чем могу помочь. Оказалось, джентльмен, с которым я познакомился у Дева, создает глобальный консорциум по вопросам гигиены, чтобы помочь бедным сообществам, во многие из которых входят люди из низших каст. И он предложил мне присоединиться к ним. В Париже мы проводим первую встречу. Готовим план действий. Работа важная, и новые коллеги уважают меня гораздо больше, чем люди вроде Холбрука.
Я постучала его пальцем по носу.
– Ты прямо как мальчишка в магазине сладостей.
– И хочу все джалеби, что там продаются, – ухмыльнулся он. – Англия завела нас в ужасную нищету. Но теперь, когда она уходит, появляется множество возможностей. Только подумай, Сона! Мы можем разработать лучшие программы лечения. Проложить шоссе и построить железные дороги. Укреплять нашу, а не их экономику. Мне так хочется во всем участвовать!
Он и меня заразил своим энтузиазмом, стало казаться, что все, о чем он говорит, возможно. Я потянула его к себе.
– Конечно, на это уйдет время, Сона, но, если начнем сейчас, мы будем готовы к самостоятельности!
Я потеребила мочку его уха.
– Как ты нашел меня? Здесь, у мадам Рено?
Он положил руку мне на поясницу и притянул к себе.
– Думаешь, ты одна знакома с женой посла?
И снова Амит накрыл своими губами мои, и я забыла, что хотела сказать.
* * *
Я провела пальцами по губам, которых еще недавно касались губы Амита. Расправила еще теплое от наших тел постельное белье. Легла и перебрала в памяти все, что между нами произошло, то улыбаясь, то вздыхая. Завтра Амит должен был сесть на ночной паром до Лондона, а утром следующего дня вылететь в Бомбей. Мне же предстояло отправиться во Флоренцию. Я радовалась своей новой жизни. Как из женщины, которая боится рисковать, я превратилась в ту, что скитается по миру и спит с мужчинами, которые на ней не женаты?
Когда вернулась мадам Рено, в квартире уже царил полный порядок. Снимая шляпку, она спросила:
– Хорошо провели время, chérie?
– Как вы романтичны, мадам! – Я поцеловала ее в напудренную щеку.
– Вы тоже, мадемуазель, – рассмеялась она.
* * *
Следующим утром мы с Амитом встретились возле Лувра. Я сказала ему, что хочу увидеть картины, о которых рассказывала Мира. В «Натюрморте с яблоками и апельсинами» Сезанна я заметила те же ярко-желтые и ржавые тона, что в Мирином «Мужчине в изобилии». Героини «Ожидания» поразительно напоминали девушку с полотна Мане «Бар в “Фоли-Бержер”». В «Принятии» Мира передала мрачную атмосферу Гогеновской «Когда свадьба?» Стоя перед этими такими насыщенными цветом картинами, я чувствовала, будто Мира находится рядом со мной, нашептывает на ухо, чем они ее особенно восхищают.
После мы, взявшись за руки, пошли в Тюильри, разглядывая изящную дорожку, ведущую к Place de la Concorde. Слева от нас старики играли в буль и хлопали, когда одному удавалось обыграть другого. Справа на лужайке мужчины и женщины в шезлонгах слушали скрипичный концерт. Дети играли в догонялки среди каштанов. Амит остановился, взял меня пальцами за подбородок и поцеловал.
Мы заглянули в Jeu de Paume, бывший теннисный корт, превращенный в галерею, где выставляли картины Пикассо, Матисса и художниц, которых продвигала Жозефина. Перед красочным полотном Леже я улыбнулась, вспомнив художника с расплющенным носом в «Ротонде».
Добравшись до Musée de l’Orangerie, где нас ждали «Кувшинки» Моне, мы проголодались. Нашли на рю Сент-Оноре бистро и сели за столик, такой маленький, что наши колени соприкасались. Амит провел рукой вверх по моему бедру, и у меня вдоль позвоночника побежали
