Убей крестоносца - Александр Васильевич Чернобровкин
Здание было с толстыми стенами из известняка. Потолки высокие, метра четыре с половиной. Полутемный коридор длинный и узкий. Наши шаги сопровождало тихое короткое эхо. Дошли до середины его и справа через высокую тяжелую дубовую дверь зашли без стука в большой зал, освещенный несколькими лампами, расставленными на выступах на стенах и заправленными, судя по горьковатому запаху, протухшим оливковым маслом.
Комтур Эрмангар д’Асп оказался сорокапятилетним, крепким, плечистым богатырем с черными с сединой, длинными, волнистыми волосами, зачесанными назад и открывшими залысины спереди, из-за чего высокий лоб казался еще больше. Лицо широкое. Нос длинный, мощный, как у французского шеф-повара. Усы и борода средней длины, волнистые и наполовину седые. Одет в алую шелковую камизу, поверх которой что-то типа короткого, до пояса, сюрко черного цвета с белым мальтийским крестом, и льняные черные шоссы (чулки), привязанные шнурками к гульфику. На ногах желто-коричневые кожаные местные шлепанцы с загнутыми вверх, острыми носами. Несмотря на солидный вес, он бесшумно расхаживал по каменному полу, сцепив руки за спиной, возле длинного дубового стола, за которым сидел писец в черной то ли тунике, то ли рясе с длинными рукавами, и диктовал письмо, судя по безапелляционности, подчиненному. Писец старательно записывал на папирусе гусиным пером, макая его в бронзовую чернильницу, похожую на кукиш с того места, где я стоял.
— В конце напиши, как обычно, — произнес комтур, повернулся ко мне и молча кивнул головой: выкладывай, что надо?
Я поздоровался, еще раз представился и повторил цель визита.
— Хочешь вступить в наш орден или присоединиться только на один поход? — задал он уточняющий вопрос.
— Для вступления в орден у меня пока слишком много земных желаний. Сперва хочу повоевать плечом к плечу с вами, заработать прощение грехов, — ответил я.
— Честный ответ, — сделал он вывод. — Я бы удивился, если бы ты в таком юном возрасте захотел вдруг стать монахом.
Судя по отражению в бронзовом зеркале хозяйки постоялого двора, выгляжу я лет на восемнадцать, что по меркам нынешней эпохи вполне себе зрелый возраст. Хотя в сравнение с собеседником я, конечно, сопляк. Пусть и дальше так считает.
— Нужна помощь оружием, доспехами? — спросил он.
— Спасибо, есть свои, — отказался я.
— Тогда послезавтра утром приезжай сюда. Отправимся вместе на соединение с армией короля, — предложил он и махнул рукой: проваливай!
Джованни Леоне сильно расстроился, узнав, что я уеду на третий день. Караван до сих пор не пришел, постояльцев мало. Вчера остановились восемь путешественников-венецианцев, следовавшие из Бейрута, но утром погрузились на галеру и уплыли в Александрию. На купцов не похожи. Кто они и зачем ездят здесь, осталось тайной, даже для Анны, которая так и не смогла их разболтать. Дочку Биану и вовсе обидели до глубины души, отказавшись от ее услуг. Как выразилась девушка, поганые людишки, несмотря на то, что земляки. Кстати, она единственная из детей родилась в Европе. Остальных можно считать азиатами.
В последнюю ночь мы занимались с ней любовью необычно долго. Чори заснул, дожидаясь во дворе, когда Биана уйдет. Она разбудила его как-то очень интересно, судя по смеху, сначала ее, потом его.
Утром мы верхом прибыли в госпиталь. Я, облаченный в доспехи, только шлем висел на передней луке, и при оружии, ехал на верховом коне, а Чори на боевом, на крупе которого было закреплено остальное наше барахло, включая четыре большие лепешки, которая Анна бесплатно выдала нам на дорогу. Как-никак на святое дело отправляемся — захватывать новые территории для европейских феодалов, светских и духовных.
Во дворе госпиталя было людно и шумно. Воины все были готовы в дорогу, но продолжалась погрузка мешков и тюков на мулов. Рамы для крепления грузов остались такими же, какими были за столько же веков до нашей эры. Рыцарей всего пятьдесят четыре человека, включая меня. У всех кольчуга-хауберк, закрывавшая тело с головы до ступней, причем капюшон с кожаной подкладкой. У кого-то надета поверх гамбезона, у кого-то под стеганным доспехом, который в таком случае называют жюпо-дармер. Кое у кого из знатных добавлены металлические пластины на груди и животе. Шлемы самые разные: есть простенькие полуовалы с наносником и/или наглазниками, а некоторые еще и с нащечниками, из-за чего напоминали римские; есть конические фригийские, добытые у византийцев, с наглазниками или даже лицевой маской; есть плоские, похожие на верхнюю часть коробки для торта — один кусок железа образует обруч по диаметру головы в подшлемнике, а сверху закрывает другой ровный или малость выгнутый; есть у богатых и знатных самые разные модификации этих вариантов с маской, нащечниками, назатыльником, причем порой эти элементы соединяются, образуя почти топхельм, до которого пока не додумались. Отличие от европейских в том, что у многих обвязан белой тканью, как тюрбаном, чтобы не сильно нагревался на солнце. Плюс у богатых оплечья, наручи и поножи. Щиты каплевидные с гербом или крестом ордена, белым на черном поле. Вооружены копьем длиной метра два-два с половиной, которое пока что используют не для таранного удара, мечом, булавой или молотом, кинжалом или ножом с шиловидным лезвием, чтобы пробивал кольчугу. Сержантов почти полторы сотни. У некоторых есть кольчуги, видимо, трофейные. Остальные в кожаных нагрудниках поверх гамбезона или только стеганых доспехах, порой дополненных кусками пришитой кольчуги или металлическими пластинками. Вооружение, как у рыцарей, каждого из которых сопровождает не менее одного слуги, а у знатных еще и оруженосцы. Вдобавок несколько слуг ведут обоз из нагруженных мулов.
Комтур Эрмангар д’Асп с нескрываемым любопытством и пренебрежением посмотрел на мои доспехи и спросил:
— Из чего сделаны?
— Из вареной кожи дракона, пропитанной раствором с каменной пылью. Изготовлены в Индии. Выдерживают стрелу и удар мечом, — на полном серьезе заявил я.
Про дракона комтур проглотил, не поперхнувшись, а вот насчет стрелы и меча не поверил, судя по ухмылке, но придираться не стал. Я не член ордена. Сходим вместе в поход и забудем друг друга.
— Выдайте ему наш сюрко, чтобы из-за странных доспехов не приняли в бою за неверного, — распорядился он.
Как-то я не подумал об этом. Кажется, что другие видят меня таким, каким я сам себя, а оказывается, что они такие тупые.
Глава 4
В предыдущий раз я был в этих краях, когда добирался из Вавилона в Сор, чтобы построить тендер и в конечном итоге стать карфагенянином. Здесь пролегал путь из Дамаска к
