Венецианские куртизанки - Мюриель Романа
Изабо горделиво вскинула голову.
– Да будет вам известно, у меня было при дворе много воздыхателей, кроме Флоримона, был даже один герцог…
Клодина перебила подругу, взяв ее за руку.
– Знаю, Изабо, но мы не можем позволить себе так рисковать. Однако не тревожьтесь, кажется, я придумала один способ…
– Какой же?
Клодина оглядела их с хитрым видом.
– Представьте, у этого колдуна был некий талант, при всей его черной душе…
– Не уверена, что хочу слушать дальше, Клодина, – предупредила Луиза, щурясь.
– А вы дослушайте, не пожалеете. У него было много ценных гримуаров и разных любопытных снадобий. А еще у него нашлось приворотное зелье…
– Правда? – заинтересовалась Изабо.
– Откуда вы знаете, что это не шарлатанский порошок? – с сомнением осведомилась Луиза.
– Согласна, здесь и зарыта собака. Если зелье окажется бесполезным или, того хуже, ядом, то мы потерпим неудачу. Но это не значит, что нельзя попытать счастья.
– Полностью согласна! Расскажите об этом синьоре Франко, она подберет клиента, которым не дорожит, – с улыбкой предложила Луиза. – А потом вы, Изабо, испытаете это средство на визире.
– Подождите, разве Вероника не говорила, что синьора Франко уже купила для него девственницу?
– Вы правы, первым делом надо придумать способ от нее избавиться.
Габриэль
В этот раз, войдя в величественные чертоги, Монтгомери не остановился в восхищении перед настенными фресками, его оставили равнодушным изящные деревянные решетки и музыкальный фонтан в центре двора. Слишком озабочен он был тем, что выпытал у Мадлен, этой изменницы!
Его, крепко держащего ее за руку, ввели в богато украшенную комнату, где его ждал визирь Рустем Паша, посол Константинополя в Венеции.
– Граф де Монтгомери, ты легок на помине, я только что отправил тебе записку с сообщением о скором нашем отплытии.
Габриэль поклонился, крепко держа за руку свою молодую спутницу.
– Радостная весть для меня, синьор.
– Но, как я погляжу, ты привел своего слугу, – продолжил визирь. – Почему у него завязаны глаза?
Мадлен невольно попятилась.
– У меня для тебя подарок, синьор.
– Нет! – ахнула она.
Монтгомери поймал ее за плечо и разорвал ее корсаж, оголив грудь.
Визирь не скрыл удивления, потом довольно хихикнул.
– Женщина?!.. Какой чудесный сюрприз!
Мадлен, ничего не видя из-за повязки, вся извивалась, даже пыталась лягнуть Монтгомери. Визирь хлопнул в ладоши, появился чернокожий раб.
– Принеси кандалы.
Мадлен в отчаянии зашептала, обращаясь к графу:
– Умоляю, мессир, не делайте этого!
Но он не удостоил ее даже взглядом. Когда раб вернулся, Монтгомери сам защелкнул на запястьях девушки тяжелые железные браслеты. Она продолжала умолять его, прикрывая себе грудь. Визирь подошел и стал разглядывать ее со сладострастным выражением на лице.
– Почему у нее обрита голова? Что за преступление она совершила, чтобы заслужить такое жестокое наказание? Как ты догадываешься, граф, мне не терпится увидеть ее с отросшими волосами.
– Ты убедишься, что они великолепны, синьор.
– Ты преподнес мне отменный подарок! Когда мы достигнем Константинополя, я тоже преподнесу тебе в дар рабыню.
Габриэль увидел, что Мадлен дрожит всем телом, слыша подтверждение своих худших опасений.
Клодина
Клодина приступила к эксперименту с серьезностью, за которую ее похвалил бы ее учитель Амбруаз Поре. Как они договорились с синьорой Франко, подопытной свинкой послужил клиент, раньше в заведении не бывавший, коренастый мужчина с крашеными волосами.
Как ни силился он выглядеть непринужденно, его хотелось сравнить с медведем, очутившимся в шкуре барана. Клодина не удивилась бы, если бы он оказался отшельником из унылой пещеры, давшим обет вечной печали. О лучшем нельзя было и мечтать.
Она пригласила его к себе наверх, не обращая внимания на его безразличие, не нарушаемое даже ее легчайшим одеянием, трепетавшим при любом движении воздуха. Там она подала ему кубок, в который накапала приворотного зелья. На бирке с колбы было написано «3 капли», но она удвоила дозу, и этого оказалось достаточно, чтобы растопить лед.
Став вдруг чрезвычайно словоохотливым, он увлек ее на перину и повел речь о своей жизни, совершенно беспросветной до их встречи, не скупясь на восхваления и клянясь в намерении взять в жены ее, воплощение всех его грез, которого он ждал много лет, чтобы подарить ей роскошную жизнь во Франции, куда он увезет ее с собой. К рассвету, так и не прикоснувшись к ней, он выложил ей о себе все, что только мог, начиная со своих предков с Севера и кончая несчастным детством и уверенностью в адских карах за посещение заведения синьоры Франко, что не мешало ему собираться к ней опять. Клодин пришлось вызвать Брантома, чтобы выгнать беднягу, как тот ни умолял и как ни лил слезы.
Уже назавтра тот вернулся, нагруженный подарками, но Брантом его выставил.
Как бы то ни было, приворотное зелье проявило себя наилучшим образом.
Габриэль
– Когда в путь, синьор? – спросил Монтгомери, которому от волнения трудно было молчать. Визирь прогуливался с Монтгомери среди деревьев и клумб в роскошном саду своего венецианского дворца. Листва апельсинов, удерживая солнечные лучи, создавала умиротворяющую тень.
– Корабль снаряжен, остается погрузить последний провиант. Можем отдать швартовы уже завтра.
– Превосходно!
Монтгомери не терпелось покинуть Венецию. В османском посольстве он чувствовал себя в безопасности, но считал, что угроза для него минует окончательно только тогда, когда он ступит на землю своих новых господ. К тому же он слишком долго не воевал, и его шпага грозила заржаветь в ножнах. Он не мог дождаться, когда снова начнет командовать военным отрядом.
К ним приблизился слуга с серебряным подносом, на котором лежал запечатанный пергамент с тонкой темно-зеленой ленточкой.
– Мой любимый цвет! – воскликнул визирь, хватая с подноса пергамент. – Он обозначает венецианских куртизанок, а эта печать принадлежит бесценной синьоре Франко.
Прежде чем дернуть за ленточку и развернуть пергамент, он понюхал его. Золотые буквы сияли на солнце, воздух наполнился ароматом духов.
– Это – приглашение оценить ее последнее приобретение. Отказать невозможно. Наше отплытие придется перенести, друг мой: меня ждет безумная ночь, после которой я никак не смогу выйти в море.
Монтгомери постарался скрыть свое раздражение. Он не любил ждать из-за женщин!
– Я преподнес тебе красавицу-рабыню, синьор. Разве она тебе не по вкусу?
– Она мила, но для меня ей не хватает кое-чего важного. Ты не мог знать, что за пределами своего гарема я пользуюсь только девственницами. Сейчас синьора Франко сулит мне как раз
