Миры Эры. Книга Третья. Трудный Хлеб - Алексей Олегович Белов-Скарятин
"Вот мой приют, моё пристанище, – подумала я, усаживаясь на него, – единственный дом, который у меня теперь есть во всём белом свете", – а потом, поскольку у меня выдался такой трудный день и я устала и на сердце было тяжело, я вдруг заплакала, и проплакала очень долго. Вдоволь наревевшись, я сидела, вперив взгляд в беспредельные пространства надо мной и предо мной, залитые светом звёзд и светлячков. Мне чудилось, будто я достигла края земли, остановившись на самой его кромке, чтобы вглядеться в неизведанное за этим краем, наполненное лучистыми сферами, одни из которых были огромными, как Юпитер, а другие совсем маленькими, как крошечное пятнышко светлячка.
"Стоит мне подпрыгнуть, и я, покинув землю, исчезну в космическом эфире, в вечности", – думала я, и от этой мысли у меня закружилась голова, будто я действительно стояла на краю земли. Время шло, всплыла убывающая луна, и, одеревеневшая и испытывающая боль во всех конечностях, я поднялась со своего бревна.
"До свидания, мой Дом Слёз, – сказала я вслух, поворачиваясь, чтобы уйти. – Прощай на сегодня. Но я буду возвращаться к тебе каждый вечер, пока остаюсь в этом городе".
На обратном пути я шла очень быстро, поскольку было поздно, свет почти во всех окнах уже не горел, и на улице было темно и безлюдно. Подходя к перекрёстку недалеко от дома миссис Уоппл, я внезапно услышала громкий колокольный звон, за которым последовал яркий, едва меня не ослепивший сноп света. Инстинктивно я остановилась, и в следующую минуту прямо передо мной на тротуаре возник огромный железнодорожный локомотив, медленно пересекавший улицу, скрипя, постанывая и дребезжа, а за ним длинной вереницей тянулись тёмные товарные вагоны. Никогда прежде не видевшая поездов, идущих напрямую сквозь обычные уличные перекрёстки, я, как только состав исчез, опомнившись, решила, что стала жертвой галлюцинации, и, похолодев из-за таких мыслей от страха, бросилась бежать, ни разу не остановившись и не оглянувшись назад, пока не добралась до цели. Кое-как вставив трясущимися пальцами ключ в замок, открыв входную дверь и опрометью взлетев по лестнице, я бросилась на кровать, дрожа всем телом. Мне казалось, что вдалеке всё ещё слышен зловещий звон этого призрачного колокола, и я, скованная ужасом, долго лежала, натянув одеяло на голову и заткнув пальцами уши. В голове крутился один и тот же вопрос: было ли это видение предсказанием судьбы и стои́т ли уже на пороге, словно у Анны Карениной, моя смерть? И только ближе к утру, когда бледный свет зари начал проникать в мою комнату, я, совершенно разбитая душой и телом, заснула.
Скандал и свадьба
Разбуженная будильником в семь утра, я сначала едва могла пошевелиться, а потом, как и накануне в городском отеле, с мучительным трудом умылась и оделась. Без четверти восемь я направилась к дому Хипперов и пять минут спустя уже входила в дверь. В холле я встретила Анну с обеими девочками, которые выглядели свежо и прелестно после, по-видимому, здорового ночного сна. Взглянув же мельком в зеркало на себя саму, я с горечью отметила, что мой внешний вид больше всего напоминал пугало.
"Доброе утро, Мадам, – весело поприветствовала меня Анна. – Знаете ли, вы теперь всегда будете завтракать с нами. Миссис Хиппер сказала мне вчера вечером, что забыла предупредить вас об этом перед вашим уходом, и потому попросила меня вас встретить. Кроме того, она сказала, что хочет, чтобы вы за завтраком беседовали с нами по-французски, дабы мы с детьми смогли тоже выучить язык".
"Хорошо", – уныло согласилась я, проследовав за ней в тот же маленький закуток без окон, где я пыталась ужинать в день своего приезда. Поначалу дети были застенчивы и мне не отвечали, но вскоре новые слова стали их забавлять, и они повторяли за мной, щебеча и болтая без умолку, как две мелкие сороки. Анна же отнеслась к своему первому уроку крайне серьёзно и, внимательно наблюдая за моими губами, всеми силами старалась добиться правильного произношения.
После завтрака миссис Хиппер позвала меня в библиотеку, и там я пребывала до девяти часов, пока не вошла Анна и не сказала, что мистер Хиппер уже меня ждёт. К тому моменту я снова чувствовала себя ужасно расстроенной и взъерошенной, так как миссис Хиппер успела отчитать меня за всю ту газетную шумиху, что поднялась вокруг меня в Нью-Йорке.
"Разве я не говорила вам, Мадам, что не хотела бы, чтобы кто-либо знал про ваш титул? – ворчала она. – А вы при этом идёте и рассказываете всё о себе репортёрам, после чего ваше имя красуется на первых полосах всех газет!"
И хотя я пыталась объяснить ей, как это произошло и что они узнали, кто я такая, от корабельного казначея, она не желала меня слушать и с каждой минутой становилась лишь сварливее и злее.
"У одного из этих писак даже хватило наглости сюда явиться, – возмущённо клокотала она, – и, кроме всего прочего, хотеть заполучить вашу фотографию! Однако я отправила его куда подальше, и, поверьте, вряд ли он поторопится возвращаться".
Итак, после подобного разговора я находилась не в том состоянии, чтобы быть по отношению к кому-либо любезной, и на сказанное мистером Хиппером сердечное: "Здравствуйте, Мадам! Как ваши дела в этот дивный день?" – ответила коротким "бонжю́р" и кивком. Мы старательно проштудировали первую главу школьного учебника Берлица, будучи однако пару раз прерванными таинственным появлением миссис Хиппер, столь бесшумно ступавшей в своих тапочках и с подозрением заглядывавшей в дверь, что в конце концов её муж, выйдя из себя, сердито закричал: "Что с тобой такое и чего тебе нужно?" Вскочив, он с грохотом захлопнул книгу и бросился за ней в холл. Потом оттуда долго доносился его голос, говоривший что-то яростно и громко, хотя что именно, я не поняла, да и не желала этого знать. Но я была рада слышать, как её бранят, и от всего сердца желала, чтобы он её вдобавок
