Шесть дней в Бомбее - Алка Джоши

– Шпионите, сестра?

– Я… я иду к матери и новорожденному, мэм.

Пульс участился. Я ведь, похоже, только что случайно разгадала загадку, почему Мира не поправлялась, почему ей не становилось лучше.

– Тогда поторопитесь. Ребенок родился недоношенным. Ему нужна наша помощь.

Говорила она так невозмутимо, словно я вовсе не подслушала их опасный разговор. Может, мне почудилось? Да нет же, они определенно обсуждали Миру! Почему же я с ней не поговорила? Просто струсила, вот и промолчала. Она такого отношения не заслужила. Может, стоит пересказать этот диалог доктору Мишре? Я никак не могла разобрать, что хорошо, что плохо и где заканчивается моя зона ответственности, и от этого у меня взрывалась голова.

* * *

День выдался длинный. Доктор Стоддард со своим инвалидным креслом, просьба доктора Мишры, разговор старшей медсестры и доктора Холбрука – от всего этого я совершенно вымоталась. Мне не удалось до конца смены разыскать доктора Мишру и рассказать ему о том, что я подслушала. Может, стоило поговорить об этом с Индирой?

Было четыре утра. Мохан, перевернув каталку вверх ногами, менял на ней колесо. Его смена длилась дольше, чем моя. Иногда мне казалось, что он и спит здесь, в хозблоке.

Обычно он всегда приветствовал меня смущенно, но радостно, а сегодня, когда я вошла, едва поднял глаза.

– Мохан, ты не видел Индиру?

Вскинув голову, он окинул меня равнодушным взглядом. Я поняла, Мохан болезненно переживал мой отказ. Надо было поговорить с ним, чтобы эта обида не превратилась в гноящуюся рану. Я шагнула ближе, так что стали видные черные волоски у него в ушах. Не обращая на меня внимания, он взял отвертку и стал откручивать с колеса крепеж. В помещении, как обычно, громоздились старые стулья, столы и сломанные приборы. Однако впервые оно показалось мне таким тесным.

– Мохан, я сейчас не готова выходить замуж ни за кого. И не знаю, буду ли когда-нибудь готова вообще. Не уверена, что меня привлекает такая тяжелая участь. – Этой шуткой я надеялась смягчить его, и, кажется, в его глазах действительно что-то промелькнуло. – С твоей стороны очень мило было предложить мне поддержку и стабильную жизнь. Хочу, чтобы ты знал. – Я скромно улыбнулась. – К тому же я не уверена, что ты хорошо представляешь, какому человеку предложил руку. У меня на все есть свое мнение. Я люблю все делать по-своему – конечно, когда старшая медсестра не видит.

Мохан слабо улыбнулся. Посмотрел на меня, и в уголках его глаз появились морщинки.

– Ты заслуживаешь лучшего. Заслуживаешь жену, которая будет готовить тебе ужин к приходу с работы. Массировать ступни после долгого дня. И заваривать чай, когда ты попросишь. Которая будет знать, что тебе нужно, еще до того, как ты сам это поймешь. Ты же знаешь, я не такая. И никогда такой не буду. Твоя суженая уже ждет тебя где-то. И ты обязательно ее встретишь. Может, она даже будет помогать тебе здесь, чинить каталки и красить столы.

– Аччха, аччха! Хватит! – расхохотался он. – Индира была сегодня, но уже ушла. Ее забрал муж, – брови Мохана взлетели до самой линии роста волос. – Мадарчод. Как он с ней обращается! Сказал, отныне будет сам провожать ее домой каждый день.

У меня зазвенело в ушах.

– Как именно он это сказал?

Мохан смущенно отвернулся.

– «Не хочу, чтобы возле тебя крутилась эта гори ранди».

Значит, он навал меня белой шлюхой. И грубо, и смешно. Знал бы муж Индиры, что я еще ни разу не была с мужчиной.

– Мохан, как по-твоему, у нее был испуганный вид?

Он задумался.

– Да нет, она скорее оцепенела от удивления. Раньше он никогда за ней не приходил. Я его и не видел даже. Она начала говорить, что волноваться не о чем, она уже сказала тебе, что больше не будет ходить с тобой домой, но он ударил ее. А потом встряхнул. – Мохан уставился на каталку, не желая смотреть мне в глаза. – Тяжело такое видеть, Сона. После этого она просто пошла за ним. Будто в трансе.

Я стиснула зубы. Хотелось кричать. Почему мужчинам вроде Бальбира все сходит с рук? Но я лишь глубоко вздохнула, сказала:

– Спасибо, Мохан!

И пошла к своему велосипеду.

– Хочешь, я пойду с тобой?

Я обернулась. Он, должно быть, заметил мое замешательство.

– К Индире?

Он кивнул. Если бы в этот момент Мохан снова сделал мне предложение, я, возможно, и согласилась бы. Как благородно с его стороны было предложить мне защиту от таких, как Бальбир.

– Все в порядке. – Я покачала головой.

* * *

Проехав всего пару кварталов, я снова увидела под фонарем компанию студентов-индийцев. Они передавали по кругу пачку сигарет «Скиссорс». Запах дыма заглушал крепкий медикаментозный аромат золотого дерева; из его цветов и рисовой воды мама делала мне бальзам от ангины.

– Но Ганди-хи сказал, что насилие – это не ответ.

– А как иначе нам дать понять чертовым бриташкам, что мы больше не позволим себя унижать? Выборы уже показали, что мы сами можем управлять страной, а они продолжают нас игнорировать.

– Идешь на митинг в пятницу?

Я обернулась на них, прислушиваясь к разговору, и не сразу поняла, почему велосипед вдруг резко остановился. Меня бросило вперед, я едва не перелетела через руль. Оглянувшись понять, что происходит, я увидела мужа Индиры Бальбира. Он схватил мой велосипед за руль. Пахло от него пааном и сигаретами. А глаза его пылали яростью.

– Держись подальше от моей жены! Нечего внушать ей свои извращенные идеи! Не подходи к ней на работе и не суйся к нам домой. Иначе пожалеешь.

Он замахнулся, будто собираясь меня ударить. Я испугалась, но усилием воли не позволила себе отшатнуться. Мы несколько секунд смотрели друг другу в глаза.

Наклонившись вперед, он с угрозой процедил мне в ухо:

– И помни! Я всегда могу прийти к тебе домой!

– И даже это не даст тебе сына, которого ты так хочешь, Бальбир, – негромко ответила я.

Он изумленно разинул рот. Не привык, чтобы женщины давали ему отпор. Даже хватку на руле ослабил от неожиданности.

– Эй, что это ты делаешь? – закричали студенты.

И я поняла, что они обращаются к Бальбиру. Смерив меня злобным взглядом, он выпустил руль велосипеда и быстро зашагал прочь.

Ко мне бросился молодой парень.

– Мисс, вы в порядке?

Я поблагодарила ребят за заботу и покатила дальше, все еще дрожа всем телом. Когда я добралась до дома, руки уже не тряслись, и я легко пристегнула велосипед. Расправила юбку, вытерла пот со лба и только потом