Золото Омейядов. Часть первая - Ортензия
Какой бардак начался в части, можно себе только представить. Так как события в фильме воспроизводили весну 1945 года, и у нас то самое время, то медлить было нельзя. Однако лично для меня осталось загадкой, какой методичкой руководствовался творческий состав съёмочной группы, если не смог отличить весну в Польше от весны в Среднесибирском плоскогорье, которое на севере сменялось тундровыми низменностями.
Хорошо хоть часть располагалась не в северных районах, и деревьев разных вполне хватало, но и тут было всё не слава Богу. Использовать бензопилы категорически запретили, мол, всё должно быть по старинке, в условиях реального времени. А когда я заметил, что бензопилы изготавливались в Советском Союзе задолго до войны, толстый майор, прибывший вместе с труппой и игравший в ней главного консультанта, ткнул в меня пальцем и сказал:
— Самый умный? Так вот, чтобы ты знал: в комплект танка Т-34 бензопила не входила, зато присутствовало два топора, — и рожа майора расплылась в улыбке, — директива от 1939 года. Всё ясно? И продюсеры, чтобы ты внял важности момента, особо на этом настаивают.
Хотелось ответить, что он несёт муть несусветную. Мы же всё лето плоты строить будем. Т-34 — не легковой автомобиль, он почти 15 тонн весит, и даже если мы его облегчим максимально, то десятку он всё равно потянет. А потом махнул рукой. В самом деле, куда я лезу? Может, фильм вовсе не про войну, а про лесорубов и Красную Шапочку?
Единственная проблема, с которой пришлось столкнуться, — это некое отличие сибирского леса от европейского. Высоту и ширину деревьев, снятых на камеру и показанных на экране, конечно, можно заретушировать, но дело совсем в другом.
Лиственница сибирская очень твёрдая и прочная. Настолько твёрдая, что в неё невозможно забить гвоздь. И что самое неприятное, тонет в воде даже сухая древесина. Поэтому рубили сосну кедровую сибирскую, которая своим высоким ростом обогнала даже статую Свободы в США. Деревья старенькие, лет по 800, не жалко. Однако был у нас тут участок очень редкой, реликтовой липы, находящейся на грани исчезновения. Вот её в первую очередь и забили. Как оказалось, удельный вес превзошёл все ожидания, плоты построили, и трёхминутный фрагмент успешно отсняли.
Однако всё это запомнилось мне не деревьями, занесёнными в Красную книгу.
Я как раз находился у полковника, обсуждая кое-какие нюансы, когда дверь в кабинет начальника штаба отворилась, и без стука внутрь просочился — именно так — худой и высокий человек лет сорока в больших очках с толстыми линзами.
Полковник сразу оживился, спросил, имеет ли он честь лицезреть перед собой Якова Сигизмундовича, и после того, как незнакомец кивнул, жестом пригласил его сесть за стол.
— Алексей, вот, кстати, познакомься. Директива сверху, так что не удивляйся. Режиссёр-постановщик, Яков Сигизмундович Штайнер. (Ну, с этим кадром я уже успел поручкаться. Он даже пытался придумать, куда вставить мою экзотическую рожу.) Ему нужно сделать небольшой ролик минут на десять для презентации за рубежом. У них совместно с немцами компания, и требуется продемонстрировать партнёрам один интересный продукт.
Продукт оказался действительно интересным: презерватив нового поколения с добавками, усиками и резким запахом малины. В принципе, ничего нового в него не добавили, разве что на словах, но в цене сей продукт вырос чуть ли не втрое, и теперь требовалось его впихнуть продвинутым фрицам.
Я недоумённо глянул на полковника, и в глазах вспыхнул неподдельный вопрос: «Каким образом доблестные силы нашей армии могут помочь незадачливому режиссёру это осуществить?» Или нужно отснять что-то типа: «Только для настоящих мужчин» и показать толпу накачанных мужиков, примеряющих сей продукт? Явно нездоровое желание, да ещё и с указанием сверху. Небось, генералам предложили такие отступные, что они даже не поинтересовались, как вообще подобное можно снять. Здесь армия или где?
Однако Яков Сигизмундович сразу понял, о чём задумался полковник, и поспешил успокоить.
Требовалось, по его разумению, совершенно безобидное сопровождение. Приблизительно двенадцать-пятнадцать человек в камуфляже будут охранять сейф с этим продуктом. Мол, строго засекречено и не подлежит разглашению. Но тут в дом должна ворваться дама с конкретными навыками боевых искусств — киношная бутафория не пройдёт. Всё должно быть абсолютно реально, то есть полный контакт или около того. И в два ножа — он даже не поинтересовался, есть ли в данный момент в части дама, чтобы могла работать двумя ножами, такая тема не каждому мужику подвластна. В общем, должна всех быстро зачистить и прорваться к сейфу за субтильным продуктом.
Я только хмыкнул.
— А потом по телевизору покажут, вот ребята оборжутся.
— Вот вечно ты, Алексей, всё путаешь, — обозлился полковник, до которого, вероятно, тоже вдруг начал доходить весь комизм ситуации. Отступить он, по-видимому, никак не мог, товарищ генерал вкратце обрисовал по телефону картинку, намекнув на новый указ президента от 13 мая сего года за № 440, о морально-политическом и психологическом состоянии войск. Сам указ полковник ещё не видел, так как сегодня было только 14 мая, с утра, но уже проникся серьёзностью момента.
Таким образом, я, по просьбе Якова Сигизмундовича, превратился в постановщика трюков, а главным действующим лицом в ролике сыграла та самая разбитная деваха, Марина Коростылёва; она ещё и такое умела. И появилась в нужный момент. Но самое смешное, что Марине идея сняться в ролике очень даже понравилась.
Платье ей выбрали — обхохочешься! Узкое, приталенное до самых пят, в котором она должна была лихо ворваться через закрытые двери путём выламывания их ударом ноги. Поняв, что подобное явно неосуществимо, решили двери оставить открытыми. Не нараспашку, конечно, но чтобы девушка могла вполне сносно появиться в кадре, после чего выхватить два ножа из-за спины и ловким движением разрезать платье от бедра до пяток с двух сторон одновременно и освободить свои очаровательные ножки для последующих действий. Вот непонятно, что происходило с мозгами режиссёра, когда он такое придумывал. Для чего — было в принципе понятно, непонятно было, почему нельзя девушку сразу облечь в такое платье и снять с повестки кучу ненужных действий.
Однако Яков Сигизмундович этому яростно воспротивился и требовал, чтобы всё шло по его сценарию. Ага, а он вообще пробовал разрезать на себе платье из ткани креп-дайвинг от бедра до пяток по едва заметной линии,
