Золото Омейядов. Часть первая - Ортензия
— Принц Алекс, — с трудом собравшись, проговорила она, — сегодня ни одно племя ни на кого не нападёт.
Провидица, мать её. И откуда у неё такие подробности?
— Принц Алекс забыл? Сегодня праздник, — и, решив, что я не понимаю, добавила: — У всех.
Закатал на корочку информацию: день, когда никто никого не охраняет. Пригодится или нет, время покажет.
Элен напомнила, что Чинг хотел перекинуться парой слов с новым оракулом, но без переводчика ничего не вышло, и до того, как разожгут костры вокруг жертвенного камня, я обещал поработать толмачом.
На самом деле Чинг в сотый раз хотел удостовериться, что мы сразу после окончания сезона дождей уберёмся с этой территории. Спрашивал он, разумеется, не так грубо, как я это озвучил, но смысл был именно такой. Я подтвердил, и он, как показалось, окончательно успокоился. Намекнул, что у него уже есть женщина, которая слышит зов геса и она замечательно заменит старую бабку. Я порадовался за него, и мы прошли на самые лучшие места. Ложей это точно не назвать. Утрамбованный участок земли, на котором мы устроились, скрестив под собой ноги, приблизительно в шести шагах от головной части жертвенного камня и всего в двух метрах от четырёх человек очень преклонного возраста. Даже не стал гадать по этим морщинистым лицам количество прожитых ими лет, и, как говаривал мой знакомый, они наверняка видели настоящих динозавров, хотя я ещё с пескоешкой не разобрался. А вдруг эти твари живут до сих пор?
Солнце ещё не успело спрятаться за деревьями на западе, как на востоке выпрыгнуло ещё одно. И, как показалось вначале, оно было ярче первого. Огромная полная луна. Зрелище было действительно чарующим и захватывающим. Вспыхнуло одновременно десятка два костров, пламя которых взметнулось высоко в небо, и застучали барабаны. Именно настоящий живой звук множества барабанов. Я, Элен и Дженни одновременно закрутили головами, пытаясь угадать, откуда раздаётся такой громкий, настораживающий звук, льющийся словно из акустических колонок, расположенных в каком-нибудь закрытом помещении.
И в этот момент появилась знакомая фигура — шоумен родственника пещерной бабки. С веером в одной руке и маракасами в другой, выплясывая полусогнутыми ногами, он спустился вниз по оставленному, словно для него, проходу.
Он выжил и не просто выжил, но и каким-то чудом оказался в другой общине на тех же правах, что и при Абубакаре. Действительно любопытно, как такое возможно.
Девушки и женщины стали подвывать в такт барабанов, и на вершине появилась небольшая процессия. Двое крепких парней с наброшенными на плечи шкурами леопардов и совсем юная обнажённая девушка с повязкой на глазах. Она закрывала ей пол-лица, и потому убедиться в красоте незнакомки, предназначенной для Вока, было невозможно. Но и не верить Чингу в том, что это одна из красавиц племени, было неразумно. Наверняка маску должны были снять ещё до ритуала, чтобы все убедились, что Божеству предлагается не абы кто.
Парни помогли девушке подняться на алтарь, после чего в барабаны забили громче и более грозно.
В фильмах обычно такая музыка предполагает опасную ситуацию, в которой может оказаться главный герой, но девушка, вероятно, угрозу не чувствовала совершенно, потому как стала совершать движения, схожие с танцем. Ещё причудливее, чем те, которые выполнял дедуля. Кстати, вспомнил, как его называла бабка Акоко. Опиеми, кажется.
Девушка, не двигаясь с места и взметнув руки вверх, начала изгибаться телом то в одну, то в другую сторону. Причём наклоны были такими, что казалось, вот-вот её тело надломится, и она упадёт бесформенной куклой, коей и представлялась в тот момент. Но нет, в последний миг ей удавалось удержаться на ногах и выпрямиться, чтобы начать заново свой невообразимый танец.
— Я не могу на это смотреть без содрогания, — наклонившись в мою сторону, проговорила Элен. — И этот нескончаемый бой барабанов! Кстати, ты не видишь, где сидят музыканты? Так громко, словно я оказалась в консерватории.
— А ты бывала в консерватории? — с ноткой удивления спросил я.
Действительно, трудно себе представить такую женщину, как Элен, в концертном зале.
— А ты думаешь, моя стезя — мотаться с тобой по джунглям в XVII веке? — Элен хихикнула. — Моя кузина играла на флейте и иногда подбрасывала мне контрамарки. Сама бы я ни за что не отдала такие деньги за билет. Ещё не полная дура.
Глава 3
Я хмыкнул.
— А ты считаешь, в консерваторию ходят исключительно дуры?
— Самовлюблённые дуры. Раз соглашаются тратить на билеты такие деньги. Другое дело, если бы концерт был благотворительным, и вся выручка пошла на то, чтобы помочь больным детям. Но нет, это ведь зарплата музыкантов. Так что хоть и небольшая сумма, но от меня им этого не дождаться.
Неожиданно. Авантюристка Элен — и с такими праведными мыслями. Или не авантюристка? А Жорж? Она ведь его подруга, и что собиралась делать в Африке, неизвестно, но уж точно не лететь в Париж. Билет — это фикция. Элен планировала провести в ЦАР несколько месяцев, и с каждым разом я всё более и более убеждался в этом. На косвенных, но всё же.
Бой барабанов участился. Девушка, танцующая на священном камне, начала делать более резкие движения. Её фигура, освещённая огромной, словно нависшей над равниной луной и множеством ярких костров, переливалась, будто живое бронзовое изваяние. И внезапно, быстрым движением вскинув руки, она повалилась на своё смертное ложе. Бой барабанов мгновенно стих, и воцарилась гнетущая тишина. Даже дуновение ветра прекратилось, словно почувствовав торжественность момента. Женщины отступили в разные стороны, создавая проход, в котором внезапно материализовались зловещие фигуры в накинутых на головы капюшонах.
Они шли очень медленно, примерно так двигается караул у Вечного огня, едва заметно передвигая ноги и абсолютно беззвучно. Всё вокруг замерло в ожидании чего-то необъяснимо страшного. Чего-то, что в данную минуту ещё можно остановить, а через секунду, другую будет слишком поздно. Невозвратно. Как последнее мгновение, после которого человек бросится на амбразуру и закроет своим телом пулемётное гнездо. Сейчас он ещё может этого не делать.
Сейчас и они могли остановиться. Не остановились. Двое вскарабкались на жертвенный камень и, подняв девушку на ноги, сняли повязку с её головы. Повернули в разные
