Королевский библиотекарь - Дейзи Вуд
– Что же нам делать? – пробормотала Софи и ощутила прилив паники, поднимающийся из глубины живота. – Пожалуйста, вы должны нам помочь!
– Ничего мы не «должны», – резко возразила миссис Слейтер. – Вы и ваша подруга можете оставить мне ваши данные, мы наведем справки и свяжемся с вами. Иногда появляются варианты для двуязычных кандидатов, не так ли, мистер Синклер? – И она бросила на него многозначительный взгляд.
– Полагаю, что да. – Джордж Синклер смотрел на Софи дольше, чем это казалось необходимым. – Да, продиктуйте миссис Слейтер ваши имена и адреса и приходите сюда через несколько дней. Возможно, вам назначат встречу. Хотя вы, судя по всему, умеете приходить и без записи.
Рут с интересом следила за разговором, хотя мало что понимала.
– Хотите, чтобы я играть на скрипке? – спросила она, почувствовав, что наступила последняя возможность.
– Нет, спасибо, – решительно заявила миссис Слейтер и запустила девушек в свой кабинет. – Думаю, в общем и целом мы друг друга поняли.
* * *
– Итак, Софи Клейн, расскажи мне о себе. – Рут достала из кармана бумажный пакет и вынула из него булочку, разломила ее пополам и предложила Софи. Они сидели на вокзале и наблюдали, как нескончаемый поток пассажиров с тяжелым багажом пробивается через билетные барьеры и просачивается в поезда.
– Спасибо. – Софи впилась зубами в мягкий хлеб, смазанный маслом и сахаром и восхитительный на вкус. – Что ж, рассказывать особо нечего. Еще несколько недель назад я работала в библиотеке. Мой папа еврей, мама – католичка, и мы жили в квартире неподалеку от Внутреннего города. Сейчас мы с сестрой остановились у подруги.[13]
– Вас выселили?
Софи кивнула.
– Вскоре после смерти отца.
– Так вы потеряли все?
– Почти. Новые хозяева дали нам пять минут, чтобы собрать вещи. – Слава богу, она все предусмотрела заранее и зашила их документы, деньги и драгоценности в подкладку пальто.
Девушки наблюдали, как мимо спешит женщина в меховой шубе, а за ней носильщик толкает заваленную чемоданами тележку, на вершине которой стояла зачехленная птичья клетка, в которой, как банши, пищал попугай.
– Когда-нибудь придет и наш черед, – сказала Рут и вытерла руки о юбку. – Нужно верить, что это случится.
Однако Софи уже почти потеряла надежду. На ее запросы никто не отвечал, и она начала сомневаться, что письма вообще дошли до адресата. Каждый день все ее силы уходили на страх за маму и скорбь по отцу, а та немногая эмоциональная энергия, которая еще оставалась, тратилась на переживания за сестру. После смерти папы Ханна почти всегда молчала. Когда Софи с ней заговаривала, сестра безмолвно смотрела на нее, словно впав в ступор. Софи не покидало ощущение, что она подводит маму и не заботится о младшей сестре так, как это сделала бы Ингрид. Но Ханна жила в каком-то своем мире, доступ в который ей был закрыт.
Они спали на диване в гостиной Фишеров; осознание того, что обратиться за помощью больше не к кому, отрезвляло. Дихтеры уехали, а никто из других соседей им двери не открыл. Софи обратилась к ближайшему коллеге отца по библиотеке, но он даже не спустился из своего кабинета, чтобы с ней встретиться, а кондитерская ее матери закрылась, и Тамары нигде не было видно. Только Вильгельм и его мать были готовы принять их у себя, но девочки не могли оставаться там долго.
– Я не могу уехать, пока не получу вестей о маме, – объяснила Софи Рут.
– Возможно, тебе придется, – возразила Рут. – Прости за жестокость, но попробуй посмотреть правде в глаза: возможно, ты никогда не узнаешь, где она и что с ней случилось. За что ее арестовали?
– Она плюнула в офицера СС.
Рут рассмеялась и захлопала в ладоши.
– Вот молодец!
Все это было замечательно, но поздно ночью, не в силах уснуть, Софи иногда задавалась вопросом, думала ли Ингрид вообще о своих дочерях. Неужели она не ощущала ни малейшей потребности их защитить, а не предпринимать бесполезные действия, которые неизбежно привели бы к аресту? Еще до того катастрофического дня она фактически передала Ханну в руки Софи. А наутро Софи неизбежно вспоминала о мужестве матери, о ее великолепном неповиновении и тосковала по ней еще сильнее прежнего.
– Мы должны быть сильными, – отрезала Рут. – Если покажешь им, что тебе страшно, они тебя уничтожат. Думай о своей сестре и о себе. Это главное, и именно этого хотела твоя мать.
– Наверное, ты права, – согласилась Софи, – но это трудно. Я не такая храбрая, как ты.
– Возможно, ты похожа на меня больше, чем думаешь, – заметила Рут. – Навести столько шороху в посольстве! Это был великолепный спектакль. Не бойся постоять за себя, потому что никто другой этого не сделает.
Некоторое время они сидели молча и наблюдали за прохожими.
– А какая у тебя история? – поинтересовалась Софи.
– До прошлого года я изучала музыку в Академии. Теперь живу на свой страх и риск. Иногда по вечерам играю в ресторане, иногда на улице. – Рут посмотрела на немецких солдат, которые попарно патрулировали зал ожидания, держа оружие наготове. – Я бы и сейчас сыграла, если бы вокруг не было так много нацистских подонков. Мой отец в тюремном лагере, мама в санатории, а я единственный ребенок, так что я свободна, как ветер. У меня есть комната в доходном доме в Леопольдштадте, но это ненадолго: я так или иначе выберусь из Вены, уж поверь мне. У меня есть разрешение на выезд, но мне некуда податься, как и вам. Как думаешь, Джордж Синклер ищет себе любовницу?[14]
Софи улыбнулась.
– У меня не сложилось такого впечатления.
– И у меня. Думаю, на эту вакансию могла бы претендовать гламурная миссис Слейтер. Тем не менее попробовать всегда не лишнее. По-моему, ты ему нравишься, и у тебя безупречный английский. Ты бы согласилась давать мне уроки?
– Конечно, – ответила Софи.
Рут вздохнула и покачала головой.
– Ты слишком мягкая. Если научишь меня английскому, что я дам тебе взамен? Давай, думай! – Она ткнула Софи в ребра, отчего та вздрогнула и выпрямилась.
– Нам с Ханной нужно где-то ночевать, – потирая бок, произнесла Софи. – Можно на некоторое время остаться у тебя?
– У вас есть деньги?
– Немного. Мы не ожидаем, что ты станешь нас кормить.
– Надеюсь, что нет. – Рут обдумывала эту идею. – Ладно, но вам придется спать на полу на одном матрасе. Мы попробуем это в течение недели или около того и посмотрим, как пойдут дела. Надеюсь, сестра у тебя не капризная.
– Если она когда-то и
