Моя стая-семья и не только - Евгения Кимовна Романенко

─ Ряша, солнышко, вот как вышла, так и зайдёшь. Иначе останешься без косточки!

Услышав «косточка», рыжей молнией перемахнув забор, Ряшка, скуля, вздыхая и прыгая на трёх лапах, ковыляет ко мне:

─ А где косточка?

─ Врушкам вкусняшки не будет!

Семья весело крутится вокруг, ожидая счастья. Ряшка, горестно вздыхая, поплелась в комнату, на свою временную лежанку.

─ Ряша, выходи, горе ты моё луковое! Иди за косточкой!

Вся семья занята делом, только из угла, где лежит Ряшка, доносятся стоны и всхлипы. А вдруг эйфория от встречи, прыгание через забор и мои насмешки ударили по ещё далеко не окрепшей психике Ряшки?

Схватив самую мясистую кость, бегу в комнату. Господи, Ряшка умирает! Глаза закатила так, что видны белки, лапы вытянутые, подрагивают, еле дышит!

─ Ряша, девочка, извини, я не буду тебя ругать! Возьми косточку! А хочешь, водичкой сбрызну?

─ Какой водичкой? С ума сошла?

Ряшка вскочила на три здоровые лапы, готовая бежать от душа.

─ Ряша, а косточка?

Передумала бежать, схватила косточку.

─ Ну, Ряшка, ты и хитряшка!

Ну, не умеют собаки хитрить по-настоящему, терпенья не хватает. Совсем как дети! А уж врать ─ так это вовсе не про них.

Конечно, Ряшке ещё предстоит лечение от стресса. Но, по моему, мне оно нужнее. Какое счастье, что природа наделила своих детей, животных, крепкой психикой. Чтобы довести собаку или кошку до истерики, человеку надо очень постараться!

Встреча с мишкой

Чем старше мы становимся, тем ближе к нам детство и юность. Эти времена мы можем вспоминать бесконечно.

С медведицей я столкнулась, когда мне было лет шесть. Попёрлись за малиной, вся ребятня, от пяти и до двенадцати лет. Меня брать не хотели. Мала возрастом, толста в крупе, и вообще, городская! Но дядя Серёжа, егерь, охотовед и лесничий в одно лицо уговорил:

─ Мужики, девку берите с собой. Там, за бочажком, есть полянка с малиной.

Выкупил меня дядька. Та полянка на территории заповедника находилась. Мужики всё время на сенокосе в ту сторону поглядывали, слюни пускали. Вот и взяли меня на сенокос. Росточком маленькую, но упитанную.

А я старалась. Работала, как мальчишки, с утра до обеда, верхом. Подвезти лошадь с волокушей, поставить её так, чтоб косарям было быстро и удобно скидать ворох. Потом подвести лошадь к стогу так, чтобы бабам было ловко его подать на скирду.

Лошадь, чуя, что наездник ─ мелюзга, начинает хитрить. То остановится, и ни шагу вперёд, то начинает танцевать, то закидывается на волокуши, ломая их напрочь. Взрослые или смеются, или ругаются.

На пятый день я не выдержала. В обед, а это где-то часа четыре, пока стоит жара, я одна пошла в малинник. Что там идти ─ вот он, рядом. Пацаны — волокушечники меня догнали уже на опушке.

─ Чё, мелкая, за малиной? Ну, мы тоже.

И вот мы в кустах малины. Весь овраг зарос. Ягода не крупная, но такая сладкая. Больше никогда в жизни я не ела такой сочной, духмяной малины. Я, дурёха малолетняя, увлеклась вкуснотой. Пацаны постарше дальше не пошли, а я прусь в малинник, как к себе домой. Раздвигаю плети колючей ягоды и нос к носу сталкиваюсь с каким-то чёрным пятачком.

─ Ой, мишка!

Тянусь его погладить. У медвежьего ребёнка весёлые глазки и явное желание поиграть. У меня ─ тоже! Ну, почему всегда вмешиваются взрослые? За милым медвежонком вырастает его мама. Пацаны с криком: «Медведь!»─ несутся к бивуаку.

Испугалась ли я тогда огромную медведицу? Встав передо мной, во весь, как мне казалось, прямо до неба, огромный рост, отодвинув лапой тянущегося ко мне любопытным носом медвежонка, медведица грозно зарычала и начала крутить огромной лобастой башкой, в поисках врага.

Не увидев рядом человеков с ружьями, она с удивлением уставилась маленькими, налитыми кровью, глазками, на девчонку, которая смотрела ей в глаза. И не убегала. А я не убегала потому, что было интересно! Я же не раз видела мишек в зоопарке нашего города. Мишки ─ они добрые, встают на задние лапы и просят вкусненького. А Потапыч даже научился выдвигать чашку, чтоб конфетки и булочки кидали в неё. Потом, когда она наполнялась, он затаскивал её в клетку. Это было смешно!

Медведица рассматривала меня, я её, а из-за её широкой лохматой спины, с любопытством, весело выглядывал медвежонок. Прошло уже почти шестьдесят лет, но мне до сих пор кажется, что, если бы не вмешательство взрослых, мы бы с мишкой подружились.

От бивуака раздались крики мужиков и визги баб. Косари, схватив, что попало под руку, побежали спасать городскую дурёху. Медведица услышала шум раньше. Она напряглась, глаза из любопытных стали холодными и злыми. Медвежонок спрятался за спиной мамы. И вот тогда мне стало страшно! А вдруг дядьки-косари обидят этих добрых мишек?

Я развернулась навстречу бегущей толпе. Не знаю, почему я не побежала? Может, это древние инстинкты подсказывают детям, как надо себя вести с животными? А может, рассказы дяди Серёжи, когда он объяснял, что даже от собаки не убежишь. Что у животных включается рефлекс ─ догнать и убить.

Я медленно шла навстречу толпе людей и слышала, как за спиной шуршал малинник, который покидали медведи. Встреча с людьми показалась мне страшней, чем встреча с медведицей. Другому ребёнку из деревни перепало бы если не вожжами, то крапивой по голым ногам, точно!

Мне, же, как городской гостье, да ещё племяннице егеря дяди Серёжи, только пришлось выслушать пожелание больше не видеть меня в бригаде косарей. Это ещё очень мягко сказано. Передать все пожелания и высказывания, причём не только мужиков, но и женщин, я не могу. Будут одни только точки.

Работать в этот день уже не стали, солнце пошло на заход. А вот когда мы закончили этот участок и бочажок, обещанный дядькой за моё участие, и вернулись домой, я впервые узнала, какая у бабы Дуни тяжёлая рука, и почему её даже взрослые внуки побаивались.

От моего визга, наверное, оглохла вся деревня. Баба Дуня извела на мою толстую попу всю крапиву, что росла поблизости! Вечером, отмачивая меня в корыте с травами, она объяснила:

─ Вот, Женька, обиделась ты, глянь-ка, эка фря! Люди-то робить поехали. Это же сено для всех, на всю зиму скотине. Им на тебя коситься некогда. В поле играть недосуг, сколько наробишь летом, так зимой и покушаешь. А из-за тебя, вишь ты, обиделась, косари полдня не доробили.