История гарема - Джеймс Клуг
Невероятно общительная, причем эта общительность часто доходит до экстравагантности, гостеприимная и легко возбуждающаяся типичная обитательница зенаны среди множества своих обязанностей и увеселений просто не успевает соскучиться. В своем стремлении к общению она не впадает в зависимость от своих подруг и тех родственниц и товарок, которые постоянно живут в гареме. Количество невольниц и служанок, с которыми их хозяйки часто находятся в чрезвычайно доверительных отношениях, в Индии было очень высоким. При этом женщина, у которой они находились в услужении, могла занимать весьма высокую ступеньку в невероятно разветвленной социальной иерархии. Такая близость редко встречается в так называемых демократических странах. Дама, принадлежавшая к дому правителя того или иного княжества, могла иметь до трех сотен преданных ей слуг, каждому из которых она могла доверить интимные поручения. У жены мелкого торговца имелось не больше дюжины. Таковы преимущества социальной структуры, в которой служение другим людям, пусть даже очень скромное, воспринимается как нечто само собой разумеющееся.
Неудивительно, что девичники, на которые каждая гостья являлась в сопровождении нескольких слуг, продолжались иной раз по нескольку дней кряду.
Одну сторону внутреннего дворика, представлявшего собой квадрат правильной формы, занимали кухня и различные службы.
Они располагались напротив центрального холла или гостиной. Такая схема была вызвана желанием избежать попадания дыма, так как печные трубы не относились к числу архитектурных достоинств. Пищу готовили на печах, сложенных на земле. Каждая печь была такого размера, что на ней помещалась только одна сковорода. Этого совершенно хватало для приготовления азиатских блюд, разнообразие которых было бесконечно велико.
Женщины располагались в огромном зале на полу, устланном коврами. Они сидели группами по десять – пятнадцать, а то и более человек. За спиной у каждой стояли ее собственные служанки. Одни отгоняли мух большими опахалами, другие подносили тарелки с едой и прохладительные напитки. Обслуживающий персонал также не оставался голодным. Его кормили во внутреннем дворе после того, как наедались гостьи. Индийские женщины славились своей опрятностью и аккуратностью. Случись какой-либо из них уронить на пол хоть единое зернышко риса, посадить на свое платье хоть маленькое пятнышко или плохо ополоснуть пальцы в чаше с водой при очередной смене блюд – так, чтобы на них осталась едва заметная крошка, – все это было бы неслыханным нарушением этикета. Что касается горячительных напитков, то любому европейцу сразу бросалось в глаза полное их отсутствие.
В индийском гареме
Знаменитый во всем мире индийский чай употребляли обычно не в качестве бодрящего напитка, а как лекарство, особенно при простудах. В отличие от практики восточных стран, находящихся к западу от Индии, таких как Турция или Египет, здесь в приеме пищи соблюдалась регулярность. Завтрак, причем весьма плотный, подавали не раньше десяти часов утра. После него дамы курили и предавались сиесте. Обеда не было, и до десяти часов вечера они ничего не ели. Затем подавался ужин, опять-таки обильный.
Во многих княжествах Индии так же, как и в некоторых восточных странах, не считалось зазорным, если жена выходила к гостям мужа. Даже если в их числе были европейцы. Она могла даже одарить их улыбкой и рассмеяться в ответ на шутку. Однако, выражая свое удовольствие любым из этих двух способов, она ни в коем случае не должна была показывать свои зубы. Это считалось еще более неприличным, чем демонстрация обнаженных ног. То, что зубы провоцируют сексуальное возбуждение не только в Индии, но также и на Западе, можно принять за доказанный факт. Ведь в Европе, и в особенности в Америке, строго следят за тем, чтобы на фотографиях, сделанных как для личных целей, так и для публикации в прессе, хорошенькие девушки улыбались так, чтобы были видны все зубы у нее во рту, разевая его наподобие голодного крокодила. Мужчины, которых демонстрация этих женских прелестей устрашает, похоже, составляют меньшинство, хотя есть признаки, в частности во Франции, указывающие на рост их численности.
Индийская жена не должна была так же упоминать имя своего мужа. Называть его в присутствии чужого человека было бы таким же святотатством, каким этот поступок считается и в наши дни в отдаленных уголках Эйре[108].
Супруга индуса скажет «он», так же как ирландка отзовется о своем муже «сам».
Как и во всех странах, где гаремная система была распространена в течение многих веков, женщина зенаны не ощущала необходимости в сексуальных отношениях, кроме как в чисто физическом плане, что, конечно, не исключало проявления самоотверженной страсти и подлинной нежности, так же как и яростной ревности, при этом не было и намека на какую-либо интеллектуальную составляющую. По сравнению даже с турками или арабами, не говоря уже о западных мужчинах, индусы в своих отношениях с женщинами далеки от сентиментальности и редко поднимаются до экзальтированного проявления рыцарства или полумистического обоготворения женского пола, которому «сарацины» научили крестоносцев с далеко идущими последствиями, проявившимися не только в отношении западных мужчин к женщинам в социальном плане, но и в западном искусстве и религии.
Индуизм не признает разводов, и поэтому ортодоксальные приверженцы этой религии не знакомы с подобным явлением. Вдова, как и везде на Востоке, например в Турции в стародавнее время, влачит жалкую судьбу парии, потому что ей не разрешается выходить замуж вторично. Нередко она еще сущий ребенок, так как индийских девушек выдают замуж в очень юном возрасте, до достижения половой зрелости. Местный климат обостряет сексуальные ощущения у представителей обоих полов на очень ранней стадии их развития, куда раньше, чем это обычно происходит за пределами Азии. Европейцы, живущие здесь, познали это на своем собственном опыте. Религия не только не борется с этой практикой, но и потворствует ей. Большинство индийцев – мужчины, женщины и даже дети – с точки зрения британского приходского священника, мало чем отличается от эротических маньяков при том условии, разумеется, если они находятся у домашнего очага, поскольку, став изгнанниками и живя вдали от родины, они могут вести себя совершенно иначе. Сдержанность в таких делах кажется им, если они являются ортодоксами старой закваски, не только смехотворной и вредной для здоровья, но и нечестивой.
При таких обстоятельствах любовные отношения европейцев с индийскими женщинами, пропитанными духом зенаны, которые, с точки зрения тех же европейцев, являлись всего-навсего неуклюжими детьми, пусть даже страстными и преданными, как правило, складывались неудачно. Другое дело – профессиональные куртизанки. Их долгий и богатый опыт интимных связей с мужчинами стал для них настоящей школой
