Мифология советского космоса - Вячеслав Герович
Будучи живыми символами, космонавты должны были постоянно соответствовать предписанному им образу. Повседневная жизнь космонавтов была жестко регламентирована. Космонавты были обязаны сообщать начальству о своем местонахождении всякий раз, когда выезжали за территорию Центра подготовки космонавтов. Они должны были воздерживаться от употребления алкоголя и ложиться спать в 11 часов вечера, даже в отпуске. Руководство часто запрещало космонавтам совершать поездки по личным делам (например, на свадьбу друга). Даже чтобы взять с собой детей в отпуск, космонавты обязаны были получить разрешение. Внешний вид космонавтов также был под строгим контролем. Когда Титов однажды появился в интервью небритым, Каманин предложил вырезать интервью из документального фильма о полете «Восхода»612.
Каманин взял на себя не только формальное руководство отбором и подготовкой космонавтов, но и их моральное воспитание. Он не жалел усилий, чтобы побывавшие в космосе космонавты соответствовали своему имиджу образцовых советских граждан, отчитывая их за семейные неурядицы и отказывая в повышении в звании за вождение в нетрезвом виде. С кандидатами в космонавты Каманин обращался еще суровее, исключив нескольких из отряда космонавтов за пьянство и неподчинение. Правила поведения космонавтов во время их поездок за границу были еще строже, чем внутри страны, потому что любой инцидент был бы немедленно предан огласке, и восполнить репутационные потери было намного сложнее. Во всех зарубежных поездках космонавтов сопровождали сотрудники КГБ. Хотя это было обычной практикой для любых советских делегаций за границей, в случае космонавтов функции сотрудников КГБ были шире. Они не только наблюдали за поведением космонавтов, но и должны были отслеживать и предотвращать любые «идеологические провокации», например такие, как попытка сфотографировать космонавта с бутылкой кока-колы на заднем плане613. Однажды приставленная к Терешковой сотрудница оставила ее на несколько часов на попечение жены советского посла, и Каманин был возмущен, так как наблюдение КГБ не должно было прекращаться ни на минуту614.
Для каждой заграничной поездки аппарат ЦК партии издавал конкретные рекомендации по кодексу поведения и тезисам для выступлений космонавтов. Каманин сам писал черновики этих рекомендаций и после того, как они были одобрены партийными органами, должен был гарантировать выполнение собственных инструкций. Например, когда космонавтов Беляева и Леонова послали участвовать в Международном конгрессе астронавтики в Афинах, Каманин посоветовал им вести себя с американскими астронавтами дружелюбно, но без пиетета: «Наши отношения с американскими астронавтами должны быть дружескими, но без восхвалений, а отношения с [немецко-американским конструктором ракет Вернером] фон Брауном – вежливыми, но сугубо официальными». Каманин исключил посещение магазинов из расписания космонавтов на том основании, что это «принижает» их достоинство. Когда иностранные СМИ сообщили, что Гагарин получил в подарок от французов спортивный автомобиль, секретарь ЦК партии по идеологии Михаил Суслов забеспокоился и посоветовал космонавтам «быть осмотрительней» в принятии подарков из рук капиталистов615.
Каманин тщательно продумывал выступления космонавтов за границей, пытаясь удовлетворить самые разные ожидания. В то время как советские чиновники настаивали на политической пропаганде, местные власти хотели видеть космонавта, а не откровенного политического агитатора. Каманин в своем личном дневнике отметил, например, что в своих выступлениях в Индии Гагарин «больше, чем следовало, вдавался в политику» и придавал слишком большое значение коммунистической идеологии. Это, вероятно, оттолкнуло некоторых зарубежных политиков, которые начали ограничивать публичные выступления Гагарина. Тогда Каманин посоветовал Гагарину придерживаться более общих формулировок о мире во всем мире и сотрудничестве в космосе. Каманин также указал Поповичу на то, что некоторые заявления, сделанные им о Кубе, были неосторожными. Попович сказал: «Мы будем помогать Кубе не только на Земле, но и из космоса»,– что прозвучало как завуалированная военная угроза. Попович также намекнул, что Советский Союз вот-вот отправит в полет женщину-космонавта, хотя это все еще оставалось государственной тайной. В другой раз Каманин упрекнул Леонова за такие его слова: «Народ Греции встречал нас лучше, чем встречали в социалистических странах». Теплый прием рассматривался как политический индикатор, и он должен был соответствовать степени политической близости страны к Советскому Союзу. Космонавтам приходилось осваивать азы публичной политической риторики. Каманин настаивал, что им следует посетить две-три социалистические страны, прежде чем им можно будет доверить более сложную миссию в странах третьего мира, не говоря уже о капиталистическом пекле616.
Каманин многое сделал для того, чтобы превратить бывших военных летчиков в медийных персон, прекрасно владеющих речью и политической риторикой. Политическое образование стало частью официальной учебной программы. Первая группа из шести кандидатов в космонавты, включая Гагарина, прошла 46-часовой курс обучения марксизму-ленинизму, что составляло 8% общего времени подготовки617. С подачи Каманина Центр подготовки космонавтов ввел программу общего гуманитарного развития, направленную на повышение эрудиции летчиков-космонавтов. Космонавтов водили на групповые экскурсии по музеям, художественным галереям и памятникам культуры; они ходили в театры, включая Большой театр, посещали концерты исполнителей из Чехословакии, Кубы и Соединенных Штатов. Они слушали лекции о Древней Греции и Риме, о людях эпохи Возрождения, о Петре Великом, знаменитых русских художниках и оперных певцах618. Главнокомандующий ВВС маршал авиации Константин Вершинин, который чувствовал себя неловко на встречах с иностранными высокопоставленными лицами из-за незнания иностранных языков, поручил Каманину позаботиться о том, чтобы все космонавты свободно владели английским619. Космонавтам даже выдали по экземпляру Библии, которые трудно было достать в Советском Союзе, чтобы лучше подготовить их к возможным дискуссиям на религиозные темы во время заграничных турне620.
«Частная» жизнь космонавтов отнюдь не была сугубо частной. Каманин хотел, чтобы в публичном образе космонавта фигурировали также его достоинства примерного семьянина, и настаивал на том, чтобы Гагарин и Титов относились к своим женам с должным уважением. В семейной размолвке между Поповичем и его женой Мариной Каманин встал на сторону космонавта и предложил Марине, летчику-асу, бросить полеты и уделять больше времени мужу и дочери – предложение, которое поставило Поповича в довольно неудобное положение. Каманин проявил особый интерес к семейным планам Николаева, единственного холостяка в первом отряде космонавтов, и даже познакомил его с дочерью министра обороны Родиона Малиновского, намекая, что брак с ней
