История гарема - Джеймс Клуг
Мадам Лера, «соломенная вдова», турчанка по рождению, вышла замуж за француза и провела много лет своей жизни в Париже. После исчезновения мужа она, будучи женщиной средних лет, стала зарабатывать себе на жизнь в качестве независимой журналистки. Она помещала свои статьи в различных изданиях под мужским псевдонимом Марк Хелис. Занимаясь журналистикой, она познакомилась с произведениями Пьера Лоти. Подобно другим одиноким дамам не первой молодости, мадам по уши влюбилась в автора, который отличался почти от всех своих коллег тем, что пел дифирамбы платонической любви. Она решила во что бы то ни стало познакомиться с мсье Лоти. И не только познакомиться с ним, но и сделать так, чтобы он написал книгу на самую интересную тему, какую только можно было представить, – о самой мадам Лера.
У нее было много подружек в Константинополе, где тогда находился и Лоти, о чем стало известно Лера. Некоторых из этих женщин воспитывали французские гувернантки, а другим доводилось вместе с мужьями бывать в Европе. Мадам Лера тут же поспешила в свой родной город и подобрала себе двух подходящих подруг, так как сама она давно уже не бывала в Турции и ее знания тамошних реалий в значительной степени устарели. Ей не составило труда найти парочку умиравших от скуки романтичных молодых женщин, которых идея мадам Лера привела в восторг. Ведь они надеялись, что ее предложение установить контакт с известным писателем, возможно, приведет к радикальным изменениям в быте гаремов.
Бойкое перо и красноречие мадам Лера вместе с вуалями и атмосферой таинственности сделали остальное. Одну из девушек уговорили пригласить Лоти к себе в гарем, где многое было устроено на европейский манер, и поэтому ей пришлось перед приходом гостя украсить свою комнату в восточном стиле. Разумеется, она сделала это в отсутствие своего мужа. Визит Лоти, во время которого в гареме находились и две другие женщины, протекал в надлежащих рамках, включая накидки или вуали, которые так и остались на лицах очаровательных собеседниц писателя, несмотря на все его уговоры снять их.
Далее можно сказать, что не было бы счастья, да несчастье помогло. Бедняжка Зейнаб, представившаяся в качестве вдовы, как в реальной жизни, так и в своих письмах, и романе «Les Desenchantes» («Разочарованные») также носившая это имя, совершила самоубийство. Это трагическое событие оказалось «подарком судьбы» для мадам Лера. В действительности Зейнаб чрезвычайно неудачно вышла замуж и вдовой назвалась только в целях конспирации. Похоже, что из этой троицы она могла считаться самой привлекательной. Мадам Лера отличалась непомерным самомнением, а Неир, которую Лоти вывел в своей книге под именем Мелек, производила впечатление испорченной девчонки, если не шлюхи, и вряд ли кто поверил бы, что она способна совершить самоубийство. Естественно, писатель идеализировал ее образ, как и образы других женщин, чтобы ее смерть выглядела более трагично. Все дело в том, что именно она и была изображена мадам Лера в качестве самоубийцы. «Зейнаб» по замыслу журналистки должна была остаться в живых.
Никогда еще сюжет дешевой мелодрамы не оформлялся в прозе столь изящно. Рядовой читатель не находил в ней изъянов и читал ее взахлеб. Однако у людей, знавших Восток, эта книга вызывала улыбку или возмущение. Один турецкий литературный обозреватель в своих догадках очень приблизился к истине, когда выразил мнение, что «разочарованные» были вовсе не турчанками, а переодетыми француженками. Он указал на несколько фактических ошибок, допущенных автором в тексте. Так, например, Лоти написал, что все окна в гареме забраны решеткой или прутьями. На самом деле решетки устанавливаются не на всех окнах и делается это только для защиты от грабителей, а не для того, чтобы держать женщин взаперти. Обитательницам гарема, отметил данный обозреватель, ни в коей мере не запрещается выходить на прогулки в любое время по их желанию, будь то до захода солнца или после. Они довольно часто выходят из дома вечером, причем не сопровождаемые своими мужьями, которые в любом случае, мы можем добавить, никогда и никуда не выезжали с ними во времена, описываемые в романе, за исключением поездок за границу. Они могли сутками гостить у своих подруг и встречаться в «городе» с кем угодно. Однако, в отличие от персонажей из книги Лоти, в жизни турецкие женщины совсем не стремились посещать публичные зрелища. Такого рода развлечения устраивались для них приватным образом, и уровень исполнительского мастерства в таких случаях оказывался, как правило, выше. Что же до неприятностей с мужьями, добавляет этот турецкий критик, их единственная обоснованная претензия заключается в том, что они видят этих господ чрезвычайно редко, так как в тех случаях, когда у главы семейства не возникает необходимости удовлетворять половое влечение, он предпочитает мужскую компанию женской.
Помимо этого, продолжает турецкий автор, турецкие женщины, как правило, не обладают столь глубокими познаниями в сфере европейских обычаев и культуры, какие проявляют персонажи «Les Desenchantes». Следовательно, совершенно невозможно представить, чтобы женщина, родившаяся и воспитанная в Турции, могла опуститься – или подняться – до уровня такого изощренного декаданса, каким французский писатель наделяет своих трех разочарованных обитательниц гарема. Персонажи в книге, приходит к саркастическому выводу этот «ужасный турок», не что иное, как бутафория, которая годится только на экспорт.
Сторонники Лоти ответили на такие нападки довольно оригинальным способом. Они обвинили критиков в том, что те являются не турками, а армянами, евреями или даже христианами. В действительности они были не совсем правы, так как один-два литературных обозревателя, откликнувшиеся на появление «Les Desenchantes» негативными рецензиями, все же являлись настоящими, стопроцентными турками, хотя последние в своем большинстве с презрением проигнорировали роман Лоти. Что же касается турецких женщин, то те из них, кому довелось прочитать этот знаменитый бестселлер, с негодованием утверждали, что в реальной турецкой жизни гарема героини Лоти никогда не могли существовать.
Обеспокоенный писатель – ибо подобная реакция в Турции и других местах последовала практически незамедлительно – обратился к «Лейле» и «Зейнаб», жившим в Стамбуле, с которыми он все
