Приключения рыцаря из Милана - Виталий Васильевич Кулак

– Мне казалось, он должен быть моложе, – сказал он.

Действительно, на вид Марио Фальеро было лет сорок, а может быть и немного больше, хотя нам говорили, что он ещё молодой человек.

– Мало ли… Ты же видишь какой образ жизни он ведет, а это старит мужчин, – я старался говорить как можно тише, чтобы никто нас не слышал,

Между тем, новоприбывший синьор в сопровождении хозяина казини прошли недалеко от нас. Я услышал, как Котриччи обратился к гостю «синьор Фальеро», тем самым разрешив мои сомнения.

Сердце забилось сильней у меня в груди. Я потихоньку, чтобы никто не заметил, разглядывал Марио Фальеро, пытаясь оценить его воинские качества. Это был, как я уже упоминал, мужчина лет сорока, может быть немножко старше, среднего роста, но с длинными руками, без лишних килограммов, взгляд серых глаз – внимательный и цепкий. Двигался он уверенно. Быстроту его реакции я оценить не мог, но мне казалось, что она хорошая. На боку этого синьора висел меч. Не скажу, что внушительных размеров. Это был, т.н. гражданский меч, который венецианские патриции носили всегда.

В общем, судя по всему, противником в поединке Марио Фальеро должен был быть опасным. Чувствовалось, что ему не раз приходилось бывать в опасных переделках.

«Что ж, – подумал я тогда, – значит, тем всё будет честно, когда дело дойдет до поединка. Или я, или он».

Бертран, как и я, тоже незаметно следил за новоприбывшим синьором. Он пришел к таким же выводам, что и я: он с тревогой посмотрел на меня. Но я был вполне уверен в своих силах.

– Может быть, мне теперь поиграть, а ты отдохнешь? – спросил я у своего друга, и он согласился.

Любителем азартных игр я не был. Несколько лет назад на некоторое время я увлекся зарой, но потом быстро к ней охладел. Существуют лучшие способы траты денег. Поэтому играл я в казини Котриччи без особого энтузиазма. К тому же, мне приходилось посматривать по сторонам, чтобы не упускать из вида Фальеро.

В тот день мне везло. У меня несколько раз подряд выпало большее число, чем у моих соперников: скоро я стал обладателем довольно внушительной суммы. Даже Бертран обратил на это внимание, прошептав мне в ухо, что-то одобрительное. Но скоро игра мне надоела, и я вместе с маркизом подошел к небольшому столику, уставленному различными кувшинчиками с вином. Там мы простояли несколько минут, негромко между собой переговариваясь.

– Ну что ж, Франческо, пора приступать к делу.

– Да, пора.

– Когда он начнет играть, затей с ним ссору. Повод найдется сам собой, не волнуйся. Ну а потом – поединок. Простое дело, сам понимаешь.

Я невольно улыбнулся словам Бертрана. Была у него такая черта характера, которая заставляла его шутить даже в самой опасной ситуации. Или я об этом уже рассказывал вам, синьоры?

Между тем Марио Фальеро подошел к одной из групп игроков, и через некоторое время тоже начал бросать кости. Это было как раз то, что нам нужно. Поэтому я направился к той кампании. Правда, перед этим я выпил два полных кубка крепкого критского вина. Если я и опьянел, то совсем немного. Бертран удивлено посмотрел на меня.

– Спокойно, – улыбнулся я ему, после чего твердой походкой направился к Фальеро.

Мой, так сказать, подопечный, играл азартно, увлеченно. Это мне понравилось, так как можно было рассчитывать, что и в поединке он проявит такие же качества. При проигрыше Фальеро огорченно вскрикивал, часто при этом разочарованно взмахивая руками. При выигрыше он тоже вел себя очень эмоционально. Выигрыши и проигрыши у него чередовались, поэтому я смог очень быстро составить представление о его характере.

* * *

Я стоял совсем недалеко от Фальеро, думая о том, как с ним поссориться. Но как всегда бывает в таких случаях, сама судьба преподнесла неожиданный приятный сюрприз. Выпитое мной вино имело сильный аромат, а так как я стоял рядом с Фальеро, он был вынужден находиться в его ореоле. Не знаю, был ли он трезвенником или имелась какая-то другая причина, но ему мой винный запах не понравился. Его лицо брезгливо поморщилось, когда он посмотрел на меня. Он даже постарался подальше отодвинуться от меня, но это у него не получилось – слишком много было вокруг игроков.

При других обстоятельствах я, конечно же, попросил бы прощение у этого синьора за причиненные ему неудобства и оставил бы его в покое, однако в тот раз всё было иначе. Я даже ещё ближе придвинулся к нему. Он опять поморщился – соседство со мной ему было неприятно, и я остался доволен своим бесхитростным маневром. Игра продолжалась.

– Я выиграл! Фортуна улыбнулась мне! – воскликнул один из венецианцев.

Проигравший игрок отошел, его место занял Фальеро. Это показалось мне весьма удачным обстоятельством, поэтому я, оттолкнув двух зрителей, чуть ли не прижался к нему.

Синьор Фальеро играл азартно. На меня он уже практически не обращал внимания, сосредоточившись на игре. Поэтому я решил ему напомнить о себе, и стал негромко напевать старинную неаполитанскую песенку о моряке.

Это была поучительная песенка о моряке, которого ждала-ждала, но не дождалась его возлюбленная, за что он её, в конце концов, убил. В общем, грустная, поучительная и абсолютно безобидная песенка, на самом-то деле. Я бы, например, только обрадовался, если б кто-нибудь начал её петь в моем присутствии. Однако, Марио Фальеро она почему-то не понравилась, до сих пор не могу понять почему.

Возможно, он вытерпел бы и это, но тут удача отвернулась от него – несколько конов было проиграно, и ему пришлось расстаться с тяжелым мешочком денег. Из-за этого, как я только начал петь очередной куплет, Фальеро взбесился. Нет, он не заболел бешенством, предающимся, как утверждают врачи человеку от животных, а просто возмутился моим поведением. Я его за это не осуждаю, синьоры. Я сам бы не выдержал, если б проиграл кучу денег в обществе пьяного незнакомца, напевающего себя под нос глупую песенку простолюдинов.

– Синьор! Хватить петь! Вы не в таверне! – обратился ко мне Фальеро.

Я уставился на него, изображая святую невинность. Так я смотрел на венецианского патриция несколько секунд, а потом произнес с жутким южным акцентом, которому научился за пятнадцать лет скитаний по Неаполитанскому королевству:

– Это вы мне говорите, синьор?

– Конечно вам, синьор! – продолжал горячиться Марио Фальеро. – Больше здесь уличных трубадуров нет!

Почти все игроки смотрели на нас. Только некоторые ещё продолжали