Экономика Российской империи, которая стала фундаментом экономики СССР - Виктория Рустамовна Янтурина

• Подмосковный бассейн – с 300 тыс. до 704 тыс. тонн;

• Урал – с 1,2 млн до 1,6 млн тонн;

• Западная Сибирь – с 876 тыс. до 1,394 млн тонн;

• Восточная Сибирь – с 470 тыс. до 1,245 млн тонн;

• Туркестан и Кавказ – незначительные цифры.

Некоторые промежуточные итоги оказались таковы. Перекрытие импорта и утрата Домбровы не могли быть компенсированы прочими источниками. Помимо того, вслед за Домбровским бассейном оказалась утрачена Польша с ее промышленными мощностями, которые потребляли домбровский уголь. Это снизило общее потребление угля в стране: так, по ряду данных, дефицит угля в первые военные годы составил 8,5–9 млн тонн[176], но, как показывает А.Л. Сидоров[177], обилие влияющих на эти оценки факторов приводит к большому разбросу оценок. Не подлежит лишь сомнению то, что угольный дефицит был очень велик, поскольку к концу 1916 г. именно недостаток угля стал основной причиной прекращения работы десятков крупнейших заводов, а также вызвал перебои в работе многих предприятий, продолживших функционировать.

Таким образом, вопрос топлива стал еще более болезненным для страны, чем в довоенное время. К тому же ПМВ привела к росту спроса на топливо со стороны транспорта (в пересчете на условное топливо потребление его транспортом возросло в первые годы войны на пять с лишним миллионов тонн) и разгонявшейся военной промышленности. Но потребность не удовлетворялась, и из-за отсутствия топлива стали останавливаться заводы. Наиболее острый характер этот процесс приобрел в окрестностях Донбасса, а также в районах Петрограда и Москвы (так, в сентябре 1915 г. последняя получила лишь 26 % от объемов топлива, заявленных потребителями). В таких условиях возможно было сгладить топливный кризис лишь за счет менее важной для войны промышленности и за счет прочих, совсем незначительных гражданских потребностей (табл. 9.1, 9.2).

Таблица 9.1. Потребление топлива железными дорогами и промышленностью в 1913 и 1916 гг.[178]

Таблица 9.2. Соотношение видов топлива, потребляемого в 1913 и 1916 гг.[179]

Представленные в таблицах показатели потребления условного топлива (универсальная единица, в которую пересчитываются все виды органического топлива – от дров до угля и нефти) показывают, как за три года изменился его расход в промышленности и транспортной сфере. Суммарно он снизился за это время на 11,2 %. При этом расход топлива на железных дорогах вырос на 37,5 %, а его потребление, напротив, уменьшилось на 28 %. Более того, использование угля железными дорогами выросло на треть, а промышленностью – сократилось вдвое, так что нехватку заводам приходилось компенсировать дровами. В общем, понятно, за чей счет на транспорте был организован топливный «банкет» (который, впрочем, все равно не удовлетворял железнодорожные потребности, что мы и увидим далее).

Между тем попытки государства решить проблему дефицита угля вручную закончились полным фиаско. Царское правительство ввело разрешительную систему перевозок, при которой разрешения перевезти уголь выдавались потребителям в порядке очереди в зависимости от важности (население было разбито на пять групп). Поскольку, однако, частная торговля углем при этом сохранялась, система лишь вызвала к жизни массу разнообразных махинаций с перевозками. Видя неработоспособность столь ограниченных мер, правительство в конце 1916 г. попробовало провести общую реквизицию каменноугольного топлива, предоставив председателю Особого совещания по топливу, которое было создано для разрешения топливного кризиса, право объявлять продажу угля исключительной привилегией казны и определять цены отпуска. Понятно, что и этот проект не был реализован из-за протеста торгово-промышленных организаций. Точно так же не сработала и попытка Временного правительства объявить в августе 1917 г. государственную монополию на донецкий уголь без национализации угольной отрасли.

Интересна история «Продугля», уже упомянутая в предыдущей главе и тесно связанная с регулированием угольной отрасли. Франция дипломатически поддерживала этот синдикат, а французский капитал фактически контролировал его. Несмотря на это, дело все же обернулось судебным следствием, которое, правда, было прекращено 5 марта 1915 г. Почему? Формально – из-за «недостаточности улик». Фактически же в первую очередь из-за давления французских дипломатов.

Впрочем, с точки зрения сохранения монополии на донбасский уголь это уже не имело значения: внутренняя борьба между членами синдиката, продолжавшаяся с 1911 г., привела к тому, что 31 декабря 1915 г. «Продуголь» был распущен решением его участников[180].

Нефть

С нефтью ситуация обстояла примерно аналогично углю. Однако имелась и разница: параллельно росту потребности в этом ресурсе (особенно со стороны армии, флота, железных дорог, промышленности) несколько увеличивалась и его добыча. Динамика представлена следующими цифрами: в 1913 г. добыча нефти в России равнялась 9,225 млн тонн, в 1914 г. – 9,017 млн тонн, в 1915 г. – 9,315 млн тонн, в 1916 г. – 9,872 млн тонн. Последняя цифра приближается к пиковым показателям первых лет XX в., а падение 1914 г. объясняется большой летней забастовкой на бакинских нефтепромыслах.

Рост происходил в основном за счет наращивания эксплуатации старых скважин, а также усиления мощи нефтяных фонтанов, что было случайным фактором[181].

Подготовки и бурения новых скважин практически не было. Это было связано с недостатком машин и особенно материалов, нежеланием инвестировать капиталы в дело, не приносящее немедленно высокие прибыли, а также страхом перед возможной национализацией нефтяной промышленности.

И вновь царское правительство вынуждено было вмешаться. И опять безрезультатно. По части нефти оно сначала не пошло далее установления на бумаге твердых цен, с которыми никто из крупных производителей не считался. Более того, последние сами пугали царских чиновников перспективой сокращения объемов выпуска. Так, журнал «Нефтяное дело» (орган нефтепромышленников) многозначительно рекомендовал повысить цены на нефть, намекая на возможное уменьшение добычи. И правительство, конечно, пошло на уступки – повысило конечную цену для потребителя, установив надбавки за перекачку, склад продавца, моторное качество.

Отсутствие эффективных результатов такой политики привело к введению в июне 1916 г. такой системы распределения нефти и нефтепродуктов, которая предусматривала преимущественное удовлетворение нужд военного ведомства. Кроме того, была введена разрешительная система перевозок сырья, аналогичная установленной в угольной сфере. Но дело могли исправить лишь установление государственной монополии на продажу нефти и нефтепродуктов и национализация нефтяной промышленности, о чем в условиях дооктябрьской России не могло быть и речи.

Дрова

Как мы видели из таблицы выше, потребление дров в годы войны значительно возросло вследствие затруднений в снабжении городов и промышленности углем и нефтью. Чтобы удовлетворить выросший спрос, заготовкой дров стали заниматься городские уполномоченные по топливу, а также непосредственно сами заводы. Получалось это с переменным успехом. Ведь война автоматически отразилась на дровяном снабжении городов в худшую сторону: стало меньше рабочих рук, занимавшихся рубкой леса, и лошадей, подвозивших дрова к железным дорогам и пристаням; ухудшилось снабжение лесоразработок продовольствием; транспорт был загружен военными задачами, а его нормальная работа нарушилась.