Экономика Российской империи, которая стала фундаментом экономики СССР - Виктория Рустамовна Янтурина
Наблюдая эту картину и оценивая ситуацию с заготовками в 1914/15 в целом по стране, Особое совещание по топливу ожидало, что отопительный сезон 1915/16 «должен будет протекать в крайне тяжелых условиях».
Ожидания закономерно оправдались – дефицит дров, естественно, обусловил и рост цен на них. Например, цена дров в Петрограде подскочила к декабрю 1916 г. до 120 руб. за вагон; повышение составило примерно «200–300 и даже 400–500 %»[183].
Заготовкой дров занимались на тот момент и частные лица, и заводы, и железные дороги, и общественные организации. Особое совещание по топливу на этом фоне вынуждено было выдавать специальные кредиты, которые стимулировали заготовку районными уполномоченными и городскими организациями. Однако эти планы не удовлетворяли потребностям городов и промышленности, что, впрочем, констатировало само же Особое совещание: «Сколько бы ни было заготовлено дров, количество их все же окажется недостаточным для покрытия все возрастающей нужды в топливе»[184].
Заготовительная кампания 1916 г. по линии Особого совещания предусматривала иметь на 1 января 1917 г. 1,673 млн куб. саженей дров.
Однако к 1 декабря 1916 г. было заготовлено и закуплено порядка 547 тыс. куб. саженей, что составляло лишь 32 % от изначального плана. Более того, даже этот объем не был вывезен на станции и пристани: до них на указанную дату добралось всего 57 % заготовленного. Несмотря на дополнительные заготовки во второй половине зимы, все же в конечном счете удалось заготовить только 36,5 % от плана и вывезти 72 % заготовленных дров. Ввиду такого практического опыта. Особое совещание впредь наметило для себя программы, предусматривавшие удовлетворение потребностей железных дорог, воинских частей и домохозяйств хотя бы наполовину.
Из всех заготовленных в рамках кампании дров большая часть ушла в Москву и Петроград: 57 % всех заготовленных и 70 % всех вывезенных дров. Так что скажем несколько слов о положении дел с дровами в столицах. Потребности Петрограда удовлетворять, в общем, удавалось, хотя в сентябре 1916 г. и пришлось ввести здесь твердые цены на дрова. В Москве ситуация сложилась иначе. Так как доставка донецкого угля сократилась более чем вдвое, это вызвало усиленный рост спроса на нефть и дрова, а вместе с ним и рост цен. Поэтому такса на дрова была установлена уже летом 1915 г. Однако далее возник логистический кризис: к сентябрю 1915 г. станции Московского железнодорожного узла были забиты неразгруженными вагонами с дровами, мешавшими новому подвозу.
Москва же и вовсе осталась без необходимого дровяного запаса на зиму. Особое совещание в качестве реакции на ситуацию отменило таксу и пыталось регулировать движение дров напрямую. Что, впрочем, не особо удалось: хотя в 1916 г. и получилось увеличить поставки дров в город на треть по сравнению с довоенным уровнем, этого было крайне недостаточно. К осени 1916 г. Москва осталась без дров, а цена на них в это время выросла до 500 руб. за вагон (вчетверо выше, чем в Петрограде), увеличившись за год в два раза.
Отдельно стоит сказать о заготовках дров для промышленных предприятий. Тут дело все же обстояло получше, но предприятиям приходилось добывать топливо своими силами. Так, в 1916 г. по 58 губерниям проводилась заготовка дров 956 предприятиями, что позволило заготовить 3,166 млн куб. саженей дров; это составляло 73,5 % всех потребностей этих же предприятий в топливе. В 1917 г. число предприятий, самостоятельно заготавливавших дрова, уменьшилось до 883 штук, однако рост численности рабочих позволил все же еще увеличить объемы дровяных заготовок. Они составили 3,432 млн куб. саженей, что равнялось 79,7 % потребности предприятий[185].
На Урале успешная работа оборонных заводов вовсе полностью зависела от обеспечения их дровами и древесным углем. Уральские заводы в сезоне 1916/17 должны были самостоятельно заготовить 2,103 млн куб. саженей дров и 4,086 млн коробов угля. К 1 ноября 1916 г. данный план был выполнен на 84 % по дровам, а по древесному углю – только на 26 %. Последнее означало, что ситуация с топливом складывалась буквально катастрофическая: большинство домен имели запасы всего на неделю, а некоторые и того меньше. Заготовить за предстоявшую зиму такой объем недостающего древесного угля было уже невозможно, поэтому топливный кризис сопровождал уральскую промышленность и в 1917 г.
Крупнейшим потребителем дров были железные дороги: несмотря на рост использования ими угля, минерального топлива им все равно не хватало, поэтому железнодорожникам тоже приходилось обращаться к лесным ресурсам. Если в 1916 г. железные дороги израсходовали 1,4715 млн куб. саженей дров, то в 1917 г. дровяную заявку первоначально увеличили до 1,618 млн куб. саженей. Однако ситуация с углем заставила резко нарастить заявку до 2,400 млн куб. саженей, то есть почти на миллион кубов саженей в 1917 г. по сравнению с предыдущим годом. За вычетом оставшихся в наличии дров и небольшого вклада частных заготовителей железные дороги в 1917 г. должны были заготовить три четверти запланированного количества самостоятельно – около 1,800 млн куб. саженей.
Можно сказать, что вопрос с заготовками дров упирался в ряд неразрешимых проблем, часть которых уже была названа в начале данного пункта. Здесь стоит дополнительно отметить следующее. Государственные заготовки предназначались прежде всего для столиц и в масштабах страны играли небольшую роль; хуже того, существенная часть дров оставалась невывезенной. Снабжение дровами городов шло с перебоями, а промышленным предприятиям для успешного решения проблем с топливом приходилось полагаться исключительно на собственные силы. Работа железнодорожной сети в военных условиях была рассчитана на усиленное и очень большое потребление дров, в то время как заготавливать их в таких объемах транспорт опять-таки должен был самостоятельно.
Поэтому уже зимой 1916/17 промышленность и транспорт были в целом не обеспечены древесным топливом, что отражало общий хозяйственный кризис страны и одновременно усугубляло его еще больше.
Торф
Что касается торфодобычи, то, несмотря на некоторое использование торфа в Центральном районе до ПМВ (в окрестностях Москвы и Владимира), данный вопрос серьезного внимания правительства в ходе войны так и не привлек. Более того, он даже не обсуждался Особым совещанием по топливу «с достаточной полнотой». Лишь к лету 1916 г. разработки торфа
