Избранные произведения драматургов Азии - Мохан Ракеш
П и с а т е л ь. Не о крикете, не о политике, не о литературе?
И н д р а д ж и т. Вот именно. Не о крикете, не о политике и не о литературе. Во всяком случае, не только об этом.
П и с а т е л ь. А о чем еще?
И н д р а д ж и т. О самых разных вещах. Мы говорим о себе. Я ей рассказываю про своих знакомых, про друзей. И она тоже. Она рассказывает, что у нее дома, что в колледже, рассказывает мне про подруг.
П и с а т е л ь. А еще?
И н д р а д ж и т. Ну что еще? А с тобой мы о чем говорим?
П и с а т е л ь. Со мной? О крикете, о кино, о политике…
И н д р а д ж и т. Не всегда. Мы говорим и о другом. О том, что ты пишешь. О людях, о будущем. О разных глупых желаниях.
П и с а т е л ь. Ты не забыл своих пингвинов, кенгуру, эскимосов?
И н д р а д ж и т. Мне больше не с кем об этом говорить.
П и с а т е л ь. А с Манаси?
И н д р а д ж и т. Слушай, ты, ее зовут…
П и с а т е л ь. Я знаю, что ее зовут не Манаси. А ты возражаешь против того, чтобы я звал ее Манаси?
И н д р а д ж и т (улыбаясь). Не возражаю. Мне в общем-то нравится это имя. Ее зовут не так красиво.
П и с а т е л ь. Тогда давай дальше. Ты ей можешь рассказать те вещи, которые рассказываешь мне?
И н д р а д ж и т. Могу. Если хочешь знать, я тебе не все могу рассказать, что ей говорю.
П и с а т е л ь. Понимаю.
И н д р а д ж и т. Ничего ты не понимаешь. Дело не в том, что я не могу тебе рассказать. Просто не говорю. Вот и все. Ничего особенного в этом нет. Мы с ней высказываем разные мысли. Говорим о том, что мне нравится. Или, например, что мне не нравится. О пустяках, в общем.
П и с а т е л ь. Так Манаси твой друг?
И н д р а д ж и т. Друг? Ну, в общем, да. Мне легче, когда я с ней поговорю. Тут целый день крутишься, вертишься, всякие вещи происходят… Ты понимаешь?
П и с а т е л ь. Что понимаю?
И н д р а д ж и т. Видишь ли, все происходящее — бессмысленно. Похоже на огромное колесо. Оно крутится и крутится. Крутится вечно. И мы вместе с ним крутимся. Все кругами и кругами…
П и с а т е л ь. Раз-два-три. Раз-два-три, два-раз-два-три.
И н д р а д ж и т. Что ты сказал?
Громко вступает музыка, и громко поет хор: «Раз-два-три». Входит А м а л. Теперь он снова профессор.
А м а л. Зачетка номер тридцать четыре?
И н д р а д ж и т. Да, профессор.
А м а л. Каков удельный вес железа?
И н д р а д ж и т. Одиннадцать и семь десятых.
А м а л уходит, входит Б и м а л.
Б и м а л. Зачетка номер тридцать четыре?
И н д р а д ж и т. Да, профессор.
Б и м а л. Кто был Мазини?
И н д р а д ж и т. Один из основателей современной Италии.
Б и м а л уходит, входит К а м а л.
К а м а л. Зачетка номер тридцать четыре?
И н д р а д ж и т. Да, профессор.
К а м а л. Как повлияла духовная отрешенность индусской философии на развитие древнеиндийской литературы?
И н д р а д ж и т. Духовная отрешенность индусской философии является, по всей видимости, основной причиной композиционных отклонений от основного сюжета, столь распространенных в древнеиндийской литературе. Основное повествование часто прерывается описаниями, теоретическими построениями и…
К а м а л уходит. Голос Индраджита тонет в громкой музыке. На сцену выбегает А м а л: он студент.
А м а л. Индра, скажи, ради бога, профессору, что я заболел. Новая картина — я пошел в кино.
И н д р а д ж и т. Будет сделано.
А м а л убегает, вбегает Б и м а л.
Б и м а л. Индра, можешь дать на денек свои лекции по химии?
И н д р а д ж и т. Бери.
Уходит Б и м а л, входит К а м а л.
К а м а л. Индра, у тебя рупии не найдется до той недели?
И н д р а д ж и т. С собой нет, могу завтра принести.
К а м а л уходит, входит т е т у ш к а.
Т е т у ш к а. Индра, ты ужинать идешь?
И н д р а д ж и т. Не сейчас, мама, попозже.
Т е т у ш к а. Почему не сейчас? Поешь, и я помою посуду.
Т е т у ш к а уходит. Музыка становится громче. Поет хор.
Х о р. Девять-восемь-семь-шесть-пять-четыре-три-два-один.
И н д р а д ж и т. Кругами и кругами во веки веков.
Т е т у ш к а (из-за сцены). Индра! Индра!
И н д р а д ж и т. Иду, мама.
И н д р а д ж и т уходит. Входит т е т у ш к а.
Т е т у ш к а. Есть будешь?
П и с а т е л ь. Нет.
Т е т у ш к а уходит. Входит М а н а с и.
М а н а с и. Тебе сегодня писалось?
П и с а т е л ь. Нет.
М а н а с и уходит.
Раз-два-три. Амал-Бимал-Камал. И Индраджит. И Манаси. Из дома — в школу. Из школы — в колледж. Из колледжа — в мир. Растем. И все кругами и кругами. Раз-два-три. Два-один. Амал-Бимал-Камал. И Индраджит — тоже.
А м а л, Б и м а л, К а м а л и И н д р а д ж и т приходят на экзамены. Писатель шагает по сцене, доходя до кулисы, возвращается. Звонок.
Время истекло. Сдавайте экзаменационные работы.
Все продолжают торопливо писать. Писатель обходит одного за другим, собирает учебники. Все встают, идут за писателем, жестами объясняя ему что-то. Сомнения. Страх. Отчаяние.
(Оставшись на сцене один.) Из школы — в колледж. После колледжа — экзамены. После экзаменов — диплом. С дипломом — в мир.
Входят А м а л, Б и м а л, К а м а л и И н д р а д ж и т.
А м а л. Что ты теперь собираешься делать?
Б и м а л. Дай мне экзамены сдать сначала. Я боюсь наперед загадывать.
К а м а л. Отец в этом году выходит на пенсию, так что, сдам экзамены или нет, все равно надо искать работу.
А м а л. Ты думаешь, легко найти работу? Я каждый день смотрю все объявления в газетах. Нет ничего.
Б и м а л. Тебе-то о чем беспокоиться? Это у меня три сестры дома, и всех трех нужно замуж выдавать.
К а м а л. Никогда со мной раньше такого не было. Скоро кончатся экзамены — и живи как знаешь. С ума можно сойти.
П и с а т е л ь (вызывает). Амал Кумар Бос!
Амал приплясывает от радости. Другие поздравляют его, пожимают руки, хлопают по плечам.
Бимал Кумар Гхош!
Бимал приплясывает — и все повторяется.
Камал Кумар Сен!
То же самое.
Индраджит Рой!
То же самое. Входит т е т у ш к а. Один за другим они подходят к ней и кланяются. Тетушка их благословляет. Тетушка уходит. Они следуют за ней.
П и с а т е л ь. Так, а теперь — мир. Видите, стоят стулья? На них сидят люди мудрые, люди ученые. Они проверяют. Они принимают экзамены. Им поручено установить, на что вы годитесь. А в коридоре — длинная скамья. Она — для Амала, Бимала, Камала. И для Индраджита.
Входят А м а л, Б и м а л и К а м а л и идут по направлению к скамье.
Одну минуточку! Подождите, пожалуйста.
Они возвращаются.
Извините, я забыл. Здесь нет никаких стульев. И забудьте про скамейку. Здесь трава, зеленая трава. А вот деревья. И за лохматой, листвой деревьев небо окрашивается в розовый цвет. Солнце встает каждый день. Но оно не каждый день красится в розовый цвет. Закат.
Тем временем на сцену вышли И н д р а д ж и т и М а н а с и и сели под лохматым деревом. У Манаси в руках книга. Писатель уходит.
М а н а с и. Зачем ты подарил мне книгу? Я должна была сделать тебе подарок.
И н д р а д ж и т. Почему?
М а н а с и. Ну как — почему? Ты сдал экзамены, а я должна сделать тебе подарок. Разве не так?
И н д р а д ж и т. А где это написано, что если я сдал
