Избранные произведения драматургов Азии - Мохан Ракеш
Б и м а л. Амал, а ты видел Юла Бриннера?
А м а л. Спрашиваешь! Да я все фильмы с ним видел. Удивительный человек, правда, Индра?
И н д р а д ж и т. Я видел одну картину или две.
К а м а л. Ух ты, интеллигент!
А м а л. Потрясающий актер! Один на миллион. И голову бреет.
Б и м а л. Один на миллион? Ну, это ты перехватил.
К а м а л. А что, он по-своему как Эйнштейн.
И н д р а д ж и т. Я начал читать книгу про Эйнштейна, ни фига не понял.
А м а л. А что там понимать? Эйнштейн сказал, что измерений не три, а четыре.
Б и м а л. Да ну его. Мне бы как-нибудь спихнуть физику. А четвертое измерение мне ни к чему. Амал, ты к практикуму подготовился?
А м а л. Я у старшего брата взял шпаргалки. Когда сдавать?
Б и м а л. Тринадцатого. Я еще даже не начинал готовиться. А ты, Индра?
И н д р а д ж и т. Вчера начал. Два дня ничего не делал. Книжка попалась хорошая, зачитался.
К а м а л. Про что книжка-то?
И н д р а д ж и т. Пьесы Бернарда Шоу.
А м а л. Бернарда Шоу? Ну, ты хохмач! Правду говорю, хохмач! А ты читал «Человек и сверхчеловек»?
Б и м а л. Нет, там этого нету.
К а м а л. Наш Прамадха Нат Биши тоже написал что-то похожее.
А м а л. Ну, ты даешь! Сравнил тоже. У них Шоу, а у нас Биши.
Б и м а л. У Биши ничего получается. Вот он все время и лезет в политику. А это уж совсем ни к чему.
К а м а л. Как это ни к чему? Либо литература отражает политику, либо она перестает быть литературой.
А м а л. Не согласен. Литература должна запечатлевать истинную красоту. А грязному делу, политиканству, в литературе не место.
Б и м а л. Я не согласен со словом «грязный». Если в жизни существует грязь, так и литература должна ее описывать. Литература должна быть реалистической и давать картину подлинной жизни. Правда, Индра?
И н д р а д ж и т. Не знаю. Конечно, должна быть реалистической. Но позволительно ли ей быть фотографическим отображением жизни или…
К а м а л. А вы знаете, который час? Половина восьмого!
А м а л. Вот это да! А практикум? Я побежал.
К а м а л. Подожди. Мне в твою сторону.
А м а л и К а м а л уходят.
Б и м а л. Пошли, Индра?
И н д р а д ж и т. Понимаешь, у меня тут дело одно есть.
Б и м а л. Так тебе в какую сторону?
И н д р а д ж и т (указывая направление, куда ушли Амал и Камал). Туда.
Б и м а л. Почему же ты с ними не пошел?
И н д р а д ж и т. Не сообразил.
Б и м а л. Да катись ты к черту! Пойду один.
Б и м а л уходит. Уже давно слышится приглушенная музыка. Теперь она становится громче, мелодия усложняется. Входит п и с а т е л ь.
П и с а т е л ь. Привет, Индра! Ты что здесь делаешь?
И н д р а д ж и т. Ничего. Сижу.
П и с а т е л ь. О чем задумался?
И н д р а д ж и т. Ни о чем.
П и с а т е л ь. Ребят сегодня видел?
И н д р а д ж и т. Видел.
П и с а т е л ь. Кого?
И н д р а д ж и т. Амала, Бимала и Камала.
П и с а т е л ь. Ну и что вы делали?
И н д р а д ж и т. Трепались просто.
П и с а т е л ь. О чем?
И н д р а д ж и т. Обо всем понемногу.
П и с а т е л ь. Крикет — кино — физика — политика — литература?
И н д р а д ж и т. А? Ну да, крикет — кино — физика — политика — литература. Как ты узнал?
Писатель не отвечает. Достает из кармана горсть жареных орешков.
П и с а т е л ь. Угощайся.
И н д р а д ж и т. Я вот думал, что мне делать.
П и с а т е л ь. В каком смысле?
И н д р а д ж и т. Учиться осточертело.
П и с а т е л ь. Ну и чем ты хочешь заняться?
И н д р а д ж и т. Не знаю. Подмывает плюнуть на все и уйти.
П и с а т е л ь. Куда?
И н д р а д ж и т. Понятия не имею. Куда-нибудь подальше. В дальние края. Хочется повидать джунгли, пустыни, айсберги… Птиц разных, пингвинов, страусов… Или зверей — ягуаров, кенгуру. Ну и народ всякий — бедуинов, эскимосов, масаев.
П и с а т е л ь. Короче говоря, весь набор из учебника географии для шестого класса. Плюс книги, рекомендованные для внеклассного чтения.
И н д р а д ж и т. Должен же быть настоящий мир, не только в учебнике. Настоящая жизнь. Живут же где-то люди. Где-то далеко. Не здесь.
П и с а т е л ь. Вдали от крикета, от кино, физики, политики, литературы?
И н д р а д ж и т. Хотя бы.
П и с а т е л ь. Ну, пошли.
И н д р а д ж и т. Куда пошли?
П и с а т е л ь. Ты же сказал, что хочешь путешествовать.
И н д р а д ж и т. Прямо сейчас?
П и с а т е л ь. А почему нет?
И н д р а д ж и т. Кончай трепаться. Вообще зря я с тобой разговариваю.
П и с а т е л ь. У тебя деньги есть?
И н д р а д ж и т. Примерно полрупии. А что?
П и с а т е л ь. И у меня полторы. Пойдем на вокзал. Спросим, до какого места можно взять билет за две рупии. Дальше придется пешком.
И н д р а д ж и т. Знал бы, что будешь смеяться, вообще бы не стал с тобой говорить.
П и с а т е л ь. А я не смеюсь. Я серьезно.
Индраджит внимательно смотрит на писателя. Вид у того вполне серьезный. Индраджит начинает колебаться.
И н д р а д ж и т. А как же мама?
П и с а т е л ь. Да, действительно. Мама.
И н д р а д ж и т. Ну и потом — экзамены скоро.
П и с а т е л ь. Опять верно. Поговорим об этом после экзаменов. Вот возьми орешек — последний.
П и с а т е л ь уходит. Слышен голос тетушки.
Т е т у ш к а. Индра!
И н д р а д ж и т. Да, мама.
Индраджит не двигается с места. Т е т у ш к а выходит на сцену.
Т е т у ш к а. Домой идешь или нет? Сколько можно ждать тебя с ужином?
И н д р а д ж и т. Мама, а что, если я…
Т е т у ш к а. Ну, что еще?
И н д р а д ж и т. Вот если я возьму и уеду…
Т е т у ш к а. Не говори глупости. Ужин остынет. Пошли. (Уходит.)
Слышится хоровое пение. Сначала негромкое. Постепенно звук нарастает. И н д р а д ж и т медленно следует за тетушкой.
Х о р.
Раз-два-три,
Раз-два-три, два-раз-два-три,
Раз-два-три, два-раз-два-три,
Четыре-пять-шесть,
Четыре-пять-шесть, пять-четыре-пять-шесть,
Четыре-пять-шесть, пять-четыре-пять-шесть,
Семь-восемь-девять,
Семь-восемь-девять, восемь-семь-восемь-девять,
Семь-восемь-девять, восемь-семь-восемь-девять,
Девять-восемь-семь-шесть, пять-четыре-три-два-раз.
П и с а т е л ь входит еще до того, как хор смолкает. Последнюю строчку писатель поет вместе с хором.
П и с а т е л ь. Ничего интересного! Ничего драматичного! Ну разве можно писать пьесы о таких людях? Все эти ребята — Амал, Бимал, Камал…
На сцену с грохотом выбегают А м а л, Б и м а л и К а м а л. Они окружают писателя.
А м а л. Ребята, поэт! Ну, как живешь?
П и с а т е л ь. Спасибо, нормально.
Б и м а л. Что новенького написал?
П и с а т е л ь. Да ничего особенного.
К а м а л. Чего ломаешься? Не украдем мы твои стихи. Я так, например, даже списать не смогу. У меня всегда была двойка по чистописанию.
Все трое хохочут.
П и с а т е л ь. Одно маленькое стихотворение написал.
А м а л. Валяй.
Б и м а л. Если мы поймем, порви. Не поймем — отправь в журнал.
Все трое хохочут.
П и с а т е л ь. Вы вправду хотите послушать?
А м а л, Б и м а л, К а м а л (хором). Валяй!
П и с а т е л ь.
Раз-два-три,
Раз-два-три, два-раз-два-три,
Четыре-пять-шесть,
Четыре-пять-шесть, пять-четыре-пять-шесть,
Семь-восемь-девять…
(Замолкает.)
А м а л. Ну, а дальше?
П и с а т е л ь. Девять-восемь-семь. (Замолкает.)
Б и м а л. Ну, давай дальше!
П и с а т е л ь. Все.
К а м а л. Все?
П и с а т е л ь. Да.
Пауза. Все трое хохочут.
А м а л. Лихо!
Б и м а л. Браво! Поразительная зрелость таланта!
П и с а т е л ь. Так вы поняли?
К а м а л. Мы бы, конечно, поняли, если бы ты с самого начала объяснил, что это арифметика. А если это стихи, так где уж нам понять.
Хохочут.
П и с а т е л ь. Пьесу
