Особый отдел империи. История Заграничной агентуры российских спецслужб - Александр Николаевич Борисов

ясны. Тем не менее исповедь его как гром поразила старых ветеранов революционного движения. Картины преступлений и предательств, совершенных провокатором, ярко нарисованные им самим, произвели потрясающее впечатление. Но еще более всех ошеломили подробности «грандиозного плана», составленного Дегаевым вместе с Судейкиным. Дегаев должен был сформировать террористический отряд, ближайшей целью которого стала бы казнь первого министра царского правительства графа Толстого. По этому же плану Судейкин незадолго до покушения под предлогом переутомления или болезни уходил в отставку. В высших сферах убийство графа Толстого было бы объяснено, конечно, уходом Судейкина, на которого там смотрели как на самый верный оплот власти против террористов, и его, разумеется, призвали бы спасать трон и осыпали бы чинами и наградами. На этом, однако, макиавеллиев-ский план не заканчивался. Через некоторое время неудачное покушение на жизнь самого Судейкина должно было послужить ему предлогом снова подать в отставку. Дальнейшая цепь крупных террористических актов, следующих один за другим после отставки Судейкина, должна была бы вызвать панический ужас при дворе и до того перепугать Александра III, что тому не оставалось бы ничего другого, как вновь обратиться «к последней надежде и единственному спасению». Судейкин стал бы, таким образом, самым могущественным лицом в государстве, чем-то вроде полновластного диктатора, каким был в свое время при подобных же обстоятельствах Лорис-Меликов.

С другой стороны, Дегаев, благодаря блестящим успехам организованных им террористических актов — удача почти всех покушений была заранее гарантирована поддержкой Судейкина, — должен был неизбежно сделаться признанным главой партии. А в заключение его ожидал высокий пост: Судейкин намеревался назначить своего сообщника товарищем министра внутренних дел. Этот обширный план уже начал приводиться в исполнение, когда Дегаев, то ли из-за угрызений совести, то ли из страха перед местью товарищей-террористов, напавших на след его предательства, которое могло раскрыться ими с минуты на минуту, решил повиниться перед заслуженными революционерами. Между тем Судейкин успел сообщить Дегаеву целый ряд ценных сведений об образе жизни графа Толстого, позволивших провокатору установить при помощи террористов искусную слежку за первым министром правительства.

Из «исповеди» Дегаева вожди заграничной эмиграции также узнали, что Судейкин часто запросто приходил на квартиру к Дегаеву и был прекрасно осведомлен о существовании в Петербурге тайной типографии. Он не толь-ico отдавал приказы об арестах, но и самолично просмат-рмнал и редактировал статьи для «Народной воли». Не кто иной, как Судейкин снабжал настоящими паспортами нелегальных, а те, разумеется, в свою очередь, затем легко попадали в ловушки, расставленные охранным отделением.

Революционные вожди за границей сильно задумались над тем, какие меры принять по отношению к Провокатору. После долгих и шумных прений они решили, что партия, «ввиду несомненной искренности его признаний», дарует Дегаеву жизнь, но только при одном условии: он должен немедленно вернуться в Россию и лично организовать убийство своего сообщника и покровителя Судейкина. Одновременно с этим за Дегае-вым было установлено самое тщательное наблюдение: ни один его шаг, ни одно слово, ни одна встреча не должны были ускользнуть от внимания революционеров. Казнь Судейкина была подготовлена до мельчайших подробностей Германом Лопатиным. Все было предусмотрено. По мнению организаторов покушения, даже самый счастливый случай не смог бы спасти от смерти главного врага террористов.

Ж. Лонге и Г. Зильбер в книге «Террористы и охранка» приводят подробности этого покушения, которые стали известны им лично благодаря рассказу одного из участников этой драмы. Убийство было совершено 16 декабря 1883 года между четырьмя и пятью часами вечера на квартире Дегаева, в самом центре Петербурга, поблизости от Невского проспекта. Покушение в этой квартире давало большие преимущества: ничто из происходившего в ней не могло быть ни замечено, ни услышано соседями. За несколько дней до убийства революционеры нарочно производили стрельбу из револьвера, чтобы убедиться, насколько изолированность помещения пригодна для задуманного плана. Но, несмотря на это, оба террориста — Стародворский и Конашевич, — на которых пал выбор партии для приведения смертного приговора над Судейкиным, решили, во избежание лишнего шума, прибегнуть к холодному оружию. Роли были тщательно распределены. Дегаев должен был сам открыть двери Судейкину и впустить его в квартиру. Судейкинский шпион, находившийся в распоряжении Дегаева, был предварительно отпущен. Участники теракта заранее разместились в различных комнатах: Стародворский в спальне, Конашевич на кухне.

После трех часов вечера в квартире Дегаева раздался звонок: это был Судейкин. Но он неожиданно явился не один, а в сопровождении одного из своих агентов, некоего Судовского, приходившегося ему родственником. Прошло несколько долгих минут, как вдруг раздался револьверный выстрел. Дегаев, находившийся позади Судейкина, нарочно выстрелил, как это было условлено заранее, для того чтобы заставить сыщика броситься в спальню, где он должен, был лицом к лицу столкнуться со Стародворским. Однако вместо того, чтобы броситься вперед, Судейкин метнулся в сторону и попал в гостиную, куда за ним погнался Стародворский. В руках преследователя был тяжелый лом, которым тот нанес первый удар своему врагу, но Судейкин успел отскочить в сторону и удар только слегка задел его. С диким воплем, держась левой рукой за раненый бок, он пытался вернуться в приемную, где в это время Конашевич, тоже вооруженный тяжелым ломом, в свою очередь добивал Судовского. Между тем удары сыпались на Судейкина один за другим, пока, серьезно задетый одним из них, он наконец не свалился на пол. Его убийца счел уже дело законченным, но вдруг Судейкин вскочил и стремительно бросился в уборную. Сильно израненный и еле живой, Судейкин изо всех сил пытался закрыть изнутри дверь уборной, но Стародворскому все же удалось продеть ногу между дверью и стеной, и он не давал своей жертве укрыться. После упорной борьбы сопротивление Судейкина стало ослабевать. Дверь уступила под жестоким напором террориста и опрокинула навзничь раненого сыщика. Несколькими страшными ударами ломом в голову и затылок Стародворский покончил с не сопротивлявшимся больше врагом. Через две-три минуты Судейкин испустил дух в дегаевской уборной. В это же самое время другой террорист, Конашевич, окончательно расправился с Судовским, который уже лежал без сознания в приемной.

Дегаев еще в самом начале разыгравшейся драмы тихо убрался из собственного дома, оставив внутри своей квартиры всех ее участников. Убийцы же, преспокойно собрав некоторые необходимые вещи, скрылись, не возбудив ничьего подозрения. Спустя сутки Конашевич в последний раз прощался с Дегаевым, которому помог переправиться через границу. В высших правительственных кругах убийство Судейкина вызвало глубокое оцепенение. За голову Дегаева была назначена крупная сумма: 10 тысяч рублей было обещано за его поимку. На это Исполнительный комитет «Народной воли» ответил прокламацией, в которой извещалось, что всякого, кто будет способствовать аресту