Империя истребления: История массовых убийств, совершенных нацистами - Алекс Кей
Участники совещания 2 мая установили, что в случае победы Германии в войне смерть от голода десятков миллионов советских людей неизбежна, а вот автор(ы) директивы от 23 мая предложил(и) активно использовать лишение доступа к продовольствию в качестве средства ведения войны, описав, как именно можно вызвать этот «самый страшный голод». Среди прочего директивы подтвердили достоверность циркулировавших с начала мая слухов о том, что российские города будут уничтожены, а их жители вымрут от голода. Кроме того, теперь у них была прямая санкция Гитлера и остального немецкого руководства: стратегия получила «одобрение высшего руководства»{196}.
Папку для районных руководителей сельского хозяйства Бакке 1 июня сопроводил своими «Двенадцатью заповедями». Одиннадцатая заповедь напоминала о намерении уморить голодом значительную часть советского населения: «Русский уже веками терпит нищету, голод и нужду. Его желудок эластичен, поэтому в сторону ложное сочувствие. Не пытайтесь измерять русский образ жизни, пользуясь немецкими мерками». Эти слова очень близки выражениям, которые Томас использовал в своем исследовании в феврале 1941 г. Это не должно удивлять, особенно в свете тесного сотрудничества между двумя чиновниками на этапе планирования и единства их мнений, высказанных в начале мая. Действительно, Томас был главным проповедником стратегии голода наряду с Бакке{197}.
В начале июня в Германии вступило в силу объявленное в январе сокращение мясных норм. Чуть больше недели спустя, 10 июня, Бакке посетил рейхсфюрера СС Гиммлера, чтобы обсудить вопросы организации сельского хозяйства на советских территориях. Согласно данным после войны показаниям генерал-майора СС Эриха фон дем Баха-Зелевски, назначенного высшим руководителем СС и полиции в Центральной России, они могли обсуждать политику голода. Во всяком случае, Гиммлеру стало о ней известно не позднее этого времени; об этом свидетельствуют его слова, произнесенные на собрании дюжины высших руководителей СС, которых он принимал в своем вестфальском замке Вевельсбург с 12 по 15 июня. Присутствовавший там фон дем Бах-Зелевски вспоминал, как Гиммлер сказал, что «целью русской кампании» было «сокращение славянского населения на 30 миллионов человек». Совпадение или нет, но именно на 30 млн человек выросло советское население, причем исключительно городское, за период с начала Первой мировой войны в 1914 г. до начала Второй мировой в 1939 г. Мы можем вспомнить, что, согласно директивам по экономической политике от 23 мая, «особенно городское население» должно было «столкнуться с самым страшным голодом». Упоминания о смерти от голода «десятков миллионов» на заседании 2 мая и «многих десятков миллионов» – в «Руководящих принципах экономической политики» от 23 мая были конкретизированы не позднее середины июня. Планы Германии предусматривали убийство 30 млн советских граждан{198}.
Прямое указание на уничтожение славянского населения в ходе кампании против СССР показывает, что, хотя в основе предложений уморить голодом миллионы советских граждан лежали экономические мотивы, именно расовые соображения определяли дискурс, когда речь шла о том, что именно считалось возможным, а что нет. Вряд ли можно представить, что политика голода была бы принята среди военной и политической элиты Германии столь же единодушно, если бы она была направлена, например, против жителей Франции или Норвегии. Таким образом, идеология расового превосходства стала средством отсортировки «лишних» людей. Именно соображения расового характера убедили немецкое руководство в том, что Советское государство, по словам Йозефа Геббельса, «развалится как карточный домик» и что этот развал можно ускорить за счет массовых убийств «жидобольшевистской» интеллигенции, которая, как считалось, являлась ядром советской власти и опорой Советского Союза, скреплявшей его с помощью террора. Стремительный распад советских государственных структур, в свою очередь, должен был ускорить окончание войны, что позволило бы Германии заняться решением сложных проблем продовольственного снабжения и транспорта. Таким образом, в основе решений режима лежало сочетание идеологических представлений об устройстве советской власти и расчетов на разграбление советского урожая в краткосрочной перспективе{199}.
Согласно послевоенным показаниям высшего руководителя СС и полиции на юге России генерал-лейтенанта СС Фридриха Еккельна, именно Баху-Зелевски как высшему руководителю СС и полиции в Центральной России Гиммлер поручил «уничтожить 20 миллионов советских граждан» в Белоруссии и на территориях к востоку от нее, о чем сам Бах-Зелевски в своих нюрнбергских показаниях не упоминал. Эту версию подтверждает комментарий начальника передового отряда «Москва» айнзатцгруппы B доктора Франца Альфреда Зикса, сделанный во время посещения штаба группы армий «Центр» в июле 1941 г.:
Гитлер намерен расширить восточную границу рейха до линии Баку – Сталинград – Москва – Ленинград. К востоку от этой линии до Урала возникнет «огненная полоса», на которой будет уничтожено все живое. Предполагается уничтожить с помощью голода около 30 млн русских, проживающих на этой полосе, изъяв все продукты питания с этой огромной территории. Всем участникам этой операции под страхом смерти запрещается давать русскому даже кусок хлеба. Крупные города от Ленинграда до Москвы должны быть стерты с лица земли; за осуществление этих мер будет отвечать командующий СС фон дем Бах-Зелевски.
Очевидно, что СС стремились играть центральную роль в осуществлении политики голода{200}.
16 июня, менее чем за неделю до начала военных действий против Советского Союза, от имени Геринга были изданы «Директивы по экономическому руководству во вновь оккупированных восточных областях». Эти инструкции, известные благодаря цвету переплета в качестве «Зеленой папки», представляли собой официальное руководство по управлению экономикой для оккупационных войск. Прежде всего, они должны были направлять действия тех, кто занимал высшие руководящие и командные должности вплоть до дивизионного уровня. Первый тираж в 1000 экземпляров был выпущен в июне; затем, в июле, был издан второй тираж в 2000 экземпляров. В преамбуле к директивам начальник ОКВ Кейтель отмечал, что для продолжения войны исключительно важно, чтобы экономическая эксплуатация советских территорий была реализована «немедленно и в максимально возможной степени». Далее в самой «Зеленой папке» сообщалось, что первоочередной задачей в вопросах продовольствия и сельского хозяйства является скорейшее полное обеспечение немецких войск пропитанием с оккупированной территории, чтобы облегчить продовольственную ситуацию в Европе и разгрузить транспортные пути. Отток важнейших продуктов питания – масличных культур и зерна – с южных территорий в дефицитные в сельскохозяйственном отношении области Центральной и Северной России следовало пресекать беспощадно{201}.
Эти инструкции содержали явное одобрение стратегии, изложенной в «Руководящих принципах экономической политики» от 23 мая. Поэтому неудивительно, что в «Зеленой папке» обращение с населением Ленинграда, Москвы и земель к востоку от них характеризовалось как «сложная проблема», поскольку города-миллионники в значительной степени зависели от продовольственных поставок. В директивах от 23 мая уже было ясно, что за судьба уготована жителям этих городов. «Зеленая папка» была составлена полковником Хансом Нагелем из Wi Rü Amt, посредником между Томасом и Герингом, и одобрена штабом Альфреда Розенберга. Ее содержание подтверждает, что государственная политика организации массового голода была доведена в письменной форме до сведения армии вплоть до дивизионного уровня. Возможно, далее соответствующие инструкции передавались по цепочке командования в устной форме, как это было в случае с айнзатцгруппами в отношении расстрелов советских евреев{202}.
За два дня до начала военной кампании Розенберг произнес речь, в которой одобрил политику голода:
