Империя истребления: История массовых убийств, совершенных нацистами - Алекс Кей

Последствия предложений, разработанных в течение нескольких предыдущих месяцев, были совершенно ясно изложены 2 мая на важнейшей встрече Томаса, Шуберта и статс-секретарей различных министерств, участвовавших в экономическом планировании плана «Барбаросса». По всей вероятности, эта встреча представляла собой официальное заседание исполнительного органа Wi Stab Ost – Экономического штаба планирования «Восток» (Wirtschaftsführungsstab Ost, или Wi Fü Stab Ost). Результаты обсуждения были зафиксированы в меморандуме:
1. Продолжить ведение войны на третий год можно только в том случае, если вермахт будет получать все продовольственные ресурсы в самой России.
2. Как следствие, если изымать все необходимое для немецкой армии, десятки миллионов людей, несомненно, умрут от голода.
Участники встречи поразительно точно оценили количество человеческих жертв немецкой продовольственной политики на оккупированных территориях Советского Союза, заявив, что десятки миллионов людей погибнут и что голод в таких огромных масштабах неизбежен, если Германия выиграет войну{190}. Планировщики предполагали, что на третий год войны (то есть с сентября 1941 по август 1942 г.) излишек продовольствия на оккупированном Востоке будет использован в первую очередь для пропитания вооруженных сил Германии, и прежде всего тех 3 млн солдат, которые служили на Восточном фронте. Таким образом, вермахт стал бы главным бенефициаром политики голода. Устранение необходимости снабжать 3 млн человек повышенными пайками непосредственно из рейха значительно облегчило бы нагрузку на транспортные пути между Германией и советскими территориями на (предполагаемое) время войны на Востоке, а также на запасы продовольствия в Германии и оккупированной Европе в целом, тем самым одновременно укрепив тыл и экономический потенциал Германии в целом вести планировавшуюся войну на истощение против англосаксонских держав. По мнению разработчиков этой безжалостной по отношению к оккупированному Востоку политики, важность ее для рейха нельзя было переоценить. Три дня спустя, 5 мая, в записках о вопросах, требовавших одобрения Гитлера или Геринга, Томас подчеркнул настоятельную необходимость обеспечения боевых войск, сельскохозяйственного освоения советских территорий и укрепления транспортной системы. Все эти задачи были неотъемлемыми компонентами политики голода{191}.
Не позднее начала мая даже среди тех, кто не был непосредственно вовлечен в планирование, распространились слухи о том, что Гитлер принял решение о том, чтобы в ходе предстоящих военных действий уничтожить советские города. Австрийский военный дипломат бригадир Эдмунд Глайзе фон Хорстенау 5 мая записал сведения, полученные на встрече с бригадефюрером СС доктором Вальтером Шталекером: «В России все города и объекты, имеющие культурное значение, включая Кремль, должны быть стерты с лица земли; Россия должна быть низведена до уровня нации крестьян, с которого нет возврата». Шталекер, назначенный начальником айнзатцгруппы А, которой следовало действовать против Советского Союза, должен был быть хорошо информирован. В тот же день, когда Глайзе разговаривал со Шталекером, Бакке выступил с докладом на собрании ведущих представителей нацистской партии – рейхсляйтеров и гауляйтеров, после чего рейхсминистр народного просвещения и пропаганды доктор Йозеф Геббельс записал в дневнике: «Был бы только в этом году хороший урожай. А потом мы набьем закрома на востоке». За пять дней до этого, 30 апреля, Бакке доложил Геббельсу, что со 2 июня недельный мясной паек в Германии будет сокращен на 100 г. Геббельс показал, что верит в Бакке, записав в своем дневнике: «Бакке руководит своим ведомством, надо сказать, мастерски. Он делает все, что только возможно». Через два дня после доклада перед рейхсляйтерами и гауляйтерами, 7 мая, Бакке встретился с Альфредом Розенбергом, который позднее был назначен главой будущей гражданской администрации на оккупированных советских территориях. Тот в свою очередь через день встретился со статс-секретарем Кёрнером. Письмо начальника Wi Stab Ost Шуберта его начальнику из Wi Fü Stab Ost Томасу о состоявшейся 12 мая беседе Шуберта с генеральным квартирмейстером армии Вагнером показывает, что они прямо обсуждали политику голода. Шуберт и Вагнер согласились с «феноменальной важностью района развертывания операций» для их экономической работы и с тем, что к этой работе необходимо приступить сразу же после начала военной кампании. Тот факт, что просьба Шуберта о предоставлении офиса рядом с офисом Вагнера была удовлетворена немедленно, свидетельствует о тесных рабочих отношениях между их организациями{192}.
Связь между различными ведомствами, участвовавшими в разработке политики голода, закреплялась и на более низком уровне. 14 мая, через два дня после встречи Шуберта и Вагнера, в Берлине состоялась беседа между руководителем отдела доктором Юлиусом Клауссеном из RMEL и неким чиновником из Wi Rü Amt. Клауссен описал продовольственную ситуацию как «напряженную и сложную». Сокращение нормирования мяса, запланированное на начало июня, должно было ударить не только по обычным потребителям, но и по всем другим слоям немецкого населения, включая солдат, причем 3 млн из них 22 июня должны были быть переброшены в Советский Союз. В случае затягивания войны RMEL предусмотрел также сокращение нормирования жира с 270 до 200 г (почти на 26 %). Поскольку почти все европейские страны испытывали значительный дефицит зерна, большинство территорий, находящихся под немецкой оккупацией, должны были снабжаться из Германии. Одним из европейских государств, которое могло бы оказать большую помощь в плане поставок продовольствия, продолжал Клауссен, был Советский Союз, а точнее Украина, «житница России [sic]». По словам Клауссена, Украина производила 40 млн тонн зерна в год, что составляло 40 % от всего советского урожая в 100 млн тонн. Германия же, без учета недавно присоединенных польских территорий, в предыдущем году произвела 23,5 млн тонн. Затем Клауссен заявил, что украинское население может обойтись 10–15 млн тонн зерна, так что Украина представляет собой огромную территорию зернового излишка. Ему не нужно было объяснять, что произойдет с оставшимися 25–30 млн тонн, произведенными на Украине{193}.
Украина давала 40 % зерна Советского Союза, но ее население составляло лишь около пятой части его населения; другими словами, эта территория снабжала другие части Советского Союза. Таким образом, немцы собирались вывозить зерно, предназначавшееся для советских граждан, а не для экспорта. Оно не являлось излишком, как утверждал Клауссен: оно было необходимо для того, чтобы кормить советское население. Ежегодный объем изъятий в 25–30 млн тонн зерна в год является, по-видимому, максимальным из тех, что назывались участниками этих приготовлений, и существенно превосходит ранее называвшиеся цифры в 4 и 8,7 млн тонн, согласно расчетам Имперского продовольственного сословия и штабного управления рейхсбауэрнфюрера соответственно. По общему признанию, экономические планировщики нечасто ставили столь высокую планку; это означает, что даже при их заведомо раздутом представлении о пределах возможного коллеги Клауссена понимали, что такого рода прогнозы совершенно нереальны. На этом этапе планирования называвшаяся цифра составляла чаще всего около трети от той, которую привел Клауссен{194}.
В письме от 14 мая Бакке напомнил начальнику ОКВ Кейтелю о важности для экономики «полного снабжения армии с оккупированных территорий» и добавил, что будет «чрезвычайно признателен» за возможность как можно скорее лично обсудить с Кейтелем «очень важный» для продовольственного сектора вопрос: «Это касается достижения баланса в снабжении войск». Всего через пять дней Кейтель издал особые указания к директиве № 21 (план «Барбаросса»), в которых сообщалось: «Исключительные условия в районе осуществления плана "Барбаросса" требуют всесторонней и тщательной эксплуатации земель для снабжения войск, особенно в продовольственной сфере. Войска должны осознать, что любое сокращение поставок, особенно продовольствия, увеличивает продолжительность военных операций»{195}.
23 мая были опубликованы печально известные «Руководящие принципы экономической политики» организации «Восток», подготовленные сельскохозяйственной секцией Экономического штаба «Восток». Кому именно принадлежит их авторство, неизвестно. Ответственным за сельскохозяйственный отдел Экономического штаба «Восток» был доктор Ханс-Йоахим Рике, начальник отдела RMEL и правая рука Бакке. Директивы содержали не только наиболее открытое из известных разъяснение политики голода, но и план беспрецедентной для современной истории программы массовых убийств:
Поскольку Германии и Европе при любых обстоятельствах требуются излишки [зерна], потребление [в Советском Союзе] должно быть сокращено пропорциональным образом. […] В отличие от территорий, оккупированных к настоящему времени, это сокращение действительно можно осуществить, поскольку основная производящая территория в географическом смысле четко