Агнес - Хавьер Пенья

отношение к бутылкам. Я нечто обнаружила. Кажется. Только мне бы очень хотелось, чтобы этого не было. Черт. В тот вечер я шла домой после танго. С того дня, когда я запустила яблоком в физиономию мужика с брекетами, тот больше там не появлялся. А сегодня я бы позволила ему себя проводить. Сегодня я была бы даже не против, чтобы он пронзал меня своей сладкой флейтой. Соль, соль, фа, фа, ми. Какая же ты непоследовательная, Агнес Романи. Так вот, я шла сегодня вечером домой после танго, но вовсе не танго крутилось в моей голове. Там крутилась последняя глава биографии Луиса Форета, глава о дорожно-транспортном происшествии, в которое попали Кэти, Анн и Ната. До этого все смерти случались за границей. Но последние три — нет; последние три имели место в шестидесяти километрах от Сантьяго. В шестидесяти километрах от меня. Черт, вот же черт. Вот о чем я думала, возвращаясь домой после танго. Черт-те что, если я об этом думала. Что-то свербело, что-то подсказывало мне, что в главе, где авария, что-то не сходится. Некая мелкая деталь, которую я упустила. История, казалось, о чем-то хотела мне сказать. Взывала ко мне с высокого трона демиурга. Ко мне, обладательнице рук с кривенькими мизинцами и слишком короткой линией жизни. Но о чем она хотела поведать? Мне был нужен еще какой-нибудь знак, какая-нибудь зацепка, исходившая не из компьютера Луиса Форета. Мне вдруг пришло в голову набрать «Кэти Джойс» в поисковике телефона. Почему из множества потенциальных имен он дал своей первой жене именно это? Я ведь знаю, что все псевдонимы, которые он использует, имеют смысл: какие-то — очевидный, другие — анекдотический. В некоторых случаях смысл от меня ускользает. Обычно я хожу по улице, уткнувшись в телефон, пока не изучу всё. Склоненная голова избавляет меня от множества малоприятных встреч. Но сегодня мне бы хотелось словить их все и сразу. Я вбила в поисковую строку «Кэти Джойс». Как я и думала, это ничего не дало. Профили в соцсетях, неизвестная актриса, американская тетенька-фотограф, специализирующая на фермах. Пусто. Набрала «Анн-Мари Паскаль». Особо ни на что не надеясь. В голове билось: отступись, ничего тебе не светит. Вот о чем я думала на обратном пути с занятий танго. Первым, что попалось мне на глаза, была черно-белая фотография. Первым, что я почувствовала, был трепет, укол интуиции. Такие печальные глаза. Старинная фотка, крошечная, маленький такой квадратик, несколько десятков килобайтов. Выглядит красавицей; шляпка, средней длины волосы наполовину скрывают очень бледное лицо, губы плотно сжаты. От ее меланхоличного взгляда у меня екнуло сердце. На фотокарточках того времени все неизменно печальны: выдержка в те времена была настолько долгой, что позировать с серьезной миной оказывалось намного проще, чем с улыбкой на губах. У моделей часто не хватало зубов или зубы были гнилыми, и они предпочитали рта не раскрывать.

Однако Анн, казалось, грустила по-настоящему, словно предчувствуя, что вскоре ее ждет несчастье. Мое собственное лицо наверняка очень скоро сделалось таким же. Если бы кто-то сфоткал меня в тот миг, когда я прочла подпись под фотографией, я получилась бы точно такой же, как Анн-Мари Паскаль. Той, что на фото, а не той, что с минетами. «Жертвы Анри Дезире Ландрю». Ландрю. Убийца женщин, своих жен, несчастных, которых он обманывал, на которых женился, которых обворовывал, которых убивал. Почему Луис Форет присвоил своей второй жене имя одной из жертв Ландрю? Сердце стучало гидравлическим молотом. Имя и фото — случайность? Всего лишь очередной астрономический эллипс случайностей? Я прошла по одной из выданных мне интернетом ссылок на Ландрю, прочла текст. Попалось не то чтобы исчерпывающее исследование, но я была так перевозбуждена, что не могла сконцентрироваться: выходило чтение по диагонали. Мои глаза справлялись лучше, чем я. Мои глаза начали выхватывать среди вымышленных имен Ландрю те, что я узнавала: М. Дюпон. Как на той могильной плите в Швейцарии. М. Фремье. Так был обозначен второй получатель ящи ков односолодового виски, доставленных мне на квартиру.

Луи Форест.

Луи Форест!

Имя, использованное Ландрю, чтобы обмануть и убить Анн-Мари Паскаль! То есть имя взялось не из открытки с видом Lewis and Clark National Forest, оставленной прежней жиличкой в комнате Девушки погоды и времени? Это имя — одно из вымышленных имен Ландрю? Я так погрузилась в свои изыскания, что налетела на столб и здорово ударилась головой. Черт, черт. Немая волна сообщений от матери сотрясла мобильник: «Агнес; ответь же нам на этот; гребаный; раз; такое впечатление что; ты; умерла». Я даже не обратила внимания, что у меня выскочила на лбу шишка, аккуратная такая, словно черешня, — пока не дошла до дома. Мне было совсем не до шишек. Я сразу влила в себя полстакана «Гленфидика». Потом, лежа на диване, мелкими глоточками выпила целый стакан. Что все это значит? Это такая игра? Очень жуткий черный юмор? Я разом опустила все электрические жалюзи. Они прогрохотали, как мусоровоз. Я заперла дверь на ключ, оставив его в замке. Навесила цепочку, чего никогда раньше не делала. Стала писать: «Вот черт». Затем: «Черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт». Не знаю совпало ли количество «чертей», но я не в том настроении, чтобы проверять. Я завалилась на кровать со стаканом виски в руке. Заметила на комоде огромные хлопковые трусы Ургуланилы. Меня начало трясти, как будто уже навалилось похмелье. Я сказала себе, что с меня довольно, и, схватив трусы, решила обратиться в полицейский участок. Ближайший ко мне расположен всего в семи минутах пешком от дома, надо только пройти по темному переулку, вдоль последних возделываемых садов в центре Сантьяго, под сенью Обрадойро. У меня же на дорогу уйдет четверть часа, потому что я предпочту улицы с более качественным освещением. Мне страшно, а я не из пугливых, не чета тому пожарному. Имя которого совпадает с названием мази от геморроя. Потому что, в конце концов, вопрос не в том, кто такой Луис Форет[26]. Название леса в Монтане. Имя убийцы женщин. На данный момент мне все равно. Вопрос сейчас стоит так: какого хрена хочет Луис Форет от меня? Человек, который анонсировал свою смерть и свое воскрешение. Человек, который сказал: «Прежде чем умереть, мне бы хотелось, чтобы ты написала мою историю».

Или «Мне бы хотелось, чтобы ты написала мою историю, прежде чем умереть».

Судьба, семантика.

10. История Агнес Романи

Эпилог Луиса Форета