Мажор в школе магии 4 - Сергей Леонидович Орлов

Шумилова благодарно кивнула и сделала несколько глотков. Почти сразу её лицо приобрело более здоровый оттенок, хотя рана всё ещё требовала серьёзного лечения.

Для тела Емели применили такое же левитационное заклинание, как и для Габера, только более щадящее — его окутали мягким голубоватым сиянием, которое бережно подняло его в воздух. Орк безмолвно парил рядом под присмотром двух бойцов. Мелисса держалась возле отца, периодически бросая на меня полные отчаяния взгляды. Ярик сидел на выступе скалы, обхватив голову руками, явно пытаясь совладать с новым присутствием внутри себя.

Пока остальные собирались для возвращения в школу, я заметил движение сбоку. Сумрак, величественный фамильяр Кротова, медленно приблизился ко мне. Его полупрозрачная фигура светилась мягким голубоватым светом, а мощные лапы не оставляли следов на каменном полу пещеры. Он остановился в паре шагов, его ледяно-голубые глаза изучали меня с мудростью существа, прожившего века.

— Ты уходишь, да? — тихо спросил я, каким-то образом понимая его намерения.

Сумрак наклонил массивную голову, а затем неожиданно поднялся на задние лапы, упираясь передними мне в плечи. Его вес ощущался странно — тяжесть без давления, присутствие без материальности. Он наклонился ближе, и я почувствовал, как его призрачный язык коснулся моей щеки.

В момент этого контакта моё сознание наполнилось образами — столетия служения, бесконечные ночи охраны пещеры, ожидание того, кто придёт однажды продолжить наследие Кротова. Я видел его воспоминания — молодого Кротова, создающего первые защитные заклинания школы; поколения учеников, проходящих через эти залы; долгие годы одиночества после ухода хозяина.

Сумрак опустился на все четыре лапы и сделал шаг назад. Пушистик, до этого державшийся в стороне, подбежал и потёрся о ногу своего величественного сородича. Они обменялись взглядами — древний хранитель и его маленький преемник.

— Твоя служба окончена, — прошептал я, внезапно понимая глубинный смысл происходящего. — Спасибо тебе за всё.

Сумрак издал тихий звук — не вой, не рычание, а что-то среднее, полное достоинства и прощания. Затем он развернулся и медленно направился в самую тёмную часть пещеры. С каждым шагом его силуэт становился всё более прозрачным, размытым, сливаясь с тенями. У самой дальней стены он обернулся в последний раз, его глаза вспыхнули ярким голубым светом, словно сигнальные маяки из другого мира, а затем… растворился, словно никогда и не существовал.

Пушистик мягко мяукнул, прощаясь, а затем запрыгнул мне на руки, требуя внимания. В его зелёных глазах на мгновение мелькнул тот же ледяно-голубой оттенок, что и у Сумрака. Теперь он был единственным хранителем наследия, маленьким стражем великой традиции.

— Пора, — сказал я, прижимая фамильяра к груди. — Нас ждут дома.

Когда мы вернулись в Школу Закатного Пламени, была уже глубокая ночь. Демоноборцы провели нас через главные ворота, предполагая, что в такой час большинство студентов спит. Дед предусмотрительно наложил на глаза Мелиссы и Ярика маскирующие чары — простое заклинание, скрывающее красноватое свечение.

Но новости в школе распространяются быстрее любой магии. Сначала это были одинокие фигуры в коридорах — дежурные преподаватели, бессонные студенты, случайные свидетели нашего возвращения. Они застывали при виде нашей процессии: Габера в магических путах, левитирующего над землёй, тела Емели, укрытого белой тканью, наших израненных, измождённых лиц.

С каждым нашим шагом по главной аллее к центральному корпусу людей становилось всё больше. Они выскакивали из спален, наспех накинув мантии, выглядывали из окон, передавая друг другу шокирующую весть: «Емельянов… кажется, Емеля мёртв!»

К тому времени, как мы достигли парадной лестницы, вокруг нас собралась настоящая толпа. Взгляды устремились на тело под белым покровом, и по рядам студентов прокатился шёпот, постепенно перерастающий в гул смятения и противоречивых эмоций.

— Это что, Емельянов? — голос с задних рядов прозвучал недоверчиво.

— Так ему и надо! — выкрикнул кто-то из толпы. — Предатель и убийца!

— Заткнись! — резко ответил другой студент. — Ты ничего не знаешь!

Я с ужасом осознал, что школа разделилась на два лагеря. Для одних Емеля всё ещё был тем, кого обвиняли в нападении. Для других — товарищем, которого оклеветали. И теперь обе стороны столкнулись лицом к лицу, когда его мёртвое тело вернулось в школу.

— Он был культистом! Они оба были! — крикнул старшекурсник, указывая в нашу сторону. — Разве вы не видите, что Габера ведут в цепях?

Среди собравшихся я заметил Анну, одну из многочисленных поклонниц Емели с прошлого года. Она протиснулась сквозь спорящую толпу, и её лицо исказилось от ужаса, когда она увидела очертания тела под белым покровом. Пронзительный крик вырвался из её груди, разрывая ночную тишину:

— Нет! Только не он! — она бросилась вперёд, словно желая опровергнуть очевидное. — Это не может быть Емеля!

Двое преподавателей едва успели её перехватить. Она оседала в их руках, а её лицо заливали слёзы.

— Вот же разрыдалась… — злобно усмехнулся высокий парень, стоявший недалеко от меня. — Скучает по своему дружку-убийце?

— Да как ты смеешь! — Виктор, лучший друг Емели, схватил говорившего за грудки. — Бери свои слова обратно, пока я не выбил их из тебя!

— Попробуй! — парень выхватил палочку.

Ситуация накалялась с каждой секундой. Горе, недоверие, страх и гнев смешивались в гремучую смесь, готовую взорваться. Уже появились первые вспышки заклинаний, когда воздух наполнился тяжёлой магической волной — дед опустил свою палочку с такой силой, что все невольно замерли.

— ДОВОЛЬНО! — его голос, усиленный магией, буквально оглушил собравшихся. — Своими спорами вы бесчестите память погибшего!

Наступила мгновенная тишина. Даже самые горячие спорщики застыли, потрясённые мощью его гнева.

— Студенты и преподаватели Школы Закатного Пламени! — продолжил дед, когда убедился, что завладел всеобщим вниманием. — Я понимаю ваше смятение и скорбь. Да, мы понесли тяжёлую утрату. И я здесь, чтобы сказать вам правду: Студент Емельянов был невиновен в тех преступлениях, в которых его обвиняли. Более того, он пал в битве, защищая своих друзей и всю нашу школу от страшной угрозы.

По толпе прокатился изумлённый шёпот. Те, кто ещё минуту назад проклинал имя Емели, теперь растерянно переглядывались.

— Он погиб в сражении с культистами Красного Лебедя, — продолжил дед, его голос звучал торжественно и скорбно одновременно. — Отдал свою жизнь, защищая товарищей. Вот истина, которую вы должны знать.

Анна рухнула на колени, её плечи сотрясались от рыданий. Подруги обступили её, пытаясь утешить, но что могли значить слова перед лицом такой потери?

Из толпы выступил Виктор,