Могильщик. Шёпот костей - Геннадий Алексеевич Башунов
У некоторых парней в Храме на Гнилых болотах была чуйка на кровь. Ту, что пролилась только что, или ту, что вот-вот прольётся. Валлаю такая чуйка не досталась. Зато досталась чуйка на говно, в которое он уже забрался по колено. Или пояс. Или даже ещё глубже. Суть в том, что рубака, кажется, от кипящего кругом говна уже и вздохнуть нормально не может. И, видимо, вот-вот захлебнётся.
И всё-таки, кажется, гостями они оказались прошенными. Иначе хозяин не встречал бы их в парадном костюме и всего лишь в компании семи прихлебателей, причём, будущих полупьяными, как и сам властелин Коросса.
Шератли оказался крупным мужчиной с резкими действительно благородными чертами лица. Он улыбался, но эта улыбка не могла скрыть презрение, направленное на каждого из них. Даже не презрение. Гриз и его наёмники словно были чем-то таким, от чего нужно немедленно избавиться, да то ли лень, то ли противно. Вроде вши, которую нужно раздавить. Впрочем, разве у королей бывают вши?
– Здесь стало как-то тесновато, – произнёс Шератли, даже не приветствуя их.
– Ваша милость, – хором произнесли Гриз и Олистер, почти синхронно спрыгивая с коней и глубоко кланяясь.
Улыбка на лице короля перестала напоминать приветливую, став уже откровенно презрительной. Он стрельнул глазами в наёмников, будто чего-то ждал. Валлай знал, ему тоже нужно поклониться или встать на колени, но куда с большей охотой он воткнул бы в наглую рожу Шератли меч.
– Мои люди не обучены придворному этикету, ваша милость, – произнёс Гризбунг, улыбаясь. Значит, взгляд не ускользнул и от него. – И не привыкли гнуть спину.
– Самое последнее быдло должно знать, что королю нужно кланяться, – промямлил усатый мужик, чей меч, фактически, болтался у коленей.
Гриз повернулся к ним и улыбнулся. В этот момент для Валлая окончательно решился вопрос о его уходе как о вещи неотвратимой. Гриз, Чокнутый Гризбунг, Гриз-Кишки-Наружу улыбался так, как улыбался только перед тем, как, собственно, выпустить кому-нибудь эти самые кишки. Вот только что-то в его улыбке всё-таки изменилось. Так, словно он готов был выпустить кишки всему миру, в том числе семнадцати парням, с которыми проливал свою кровь, лишь бы добиться какой-то своей цели.
И, кажется, Валлай понял, что это за цель. Это проклятый сумасшедший ублюдок метил на самый верх, ему недостаточно было целой армии наёмников и победы над Горливом. Он собирался стать недосягаемым для Храма. Вот к чему тот разговор о Складном Вели.
«Но от Костлявой не убежишь, Гриз, как ты не старался».
– Поклонитесь королю, парни, – произнёс Гриз, продолжая улыбаться.
Парни, и Бычара в том числе, поспрыгивали с коней и принялись кланяться. Кто-то из тех, что был в шлемах, эти шлемы сняли, кто-то даже не догадался или не захотел. Кто-то едва склонил голову, а Шалопай чуть не подмёл чубом плитку. Кое-кто напыжился, а вот те, что поумней, улыбались. Олистер же на миг напрягся, растерянно огляделся, а потом просто прикрыл глаза в полном безразличие ко всему происходящему, будто отдал себя и всё происходящее на волю богам.
Потому что стоящий перед самим королём Гриз только что показал и самому королю, и им, кто тут на самом деле главный. И теперь стала ясна причина спешки, с которой они сюда прискакали.
– То-то же, – фыркнул король. – Пойдём, Гризбунг, в пиршественный зал и ты, Олистер, тоже. Отметим нашу победу. Твоим людям накроют во дворе. Впрочем, слуг маловато, я, ха-ха, прибыл сюда несколько неожиданно и без достойной свиты. Твои люди привыкли наливать себе сами? Я прикажу открыть им подвал, пусть берут оттуда всё, что хотят.
Валлай сделал два шага вперёд. Ему нужно было видеть лицо своего командира. Просто чтобы понять, ошибся он или нет. А ещё в случае чего прикрыть его от стрел часовых на башне. Ну, не могли же они не оставить дозорных?
– Сначала позаботятся о конях, – кивнул Гриз. – Вот только одна беда, НАШУ победу мы уже отметили без вас, ваша милость. Вы же пьёте, чтобы утопить свой ПОЗОР в вине?
– Да как ты… – рявкнул усатый, делая шаг вперёд и кладя руку на рукоять меча… беспомощными неуклюже-пьяными движениями ловя воздух, пытаясь нашарить её где-то выше пояса, хотя находилась она на уровне бедра.
В этот же момент восемнадцать человек положили руки на рукояти своих мечей и сабель, лишь Гриз продолжал ухмыляться, сложив руки на груди. И даже чересчур пьяный усач всё сразу понял, побледнел и отступил на два шага назад, да ещё и шагнул в бок, словно пытаясь спрятаться за спину Шератли.
Король тоже побледнел, но только на миг. Потом его лицо стало злым и пунцовым.
– Неужто пришёл требовать то, чего никогда не получишь? – прошипел он.
– Я пришёл требовать обещанное, – жёстко произнёс Гриз, мгновенно убрав со своего лица улыбочку и опустив левую руку на рукоять меча. – И немного сверху обещанного.
– Это невозможно.
– Нет ничего невозможного для короля. – Гризбунг подошёл к коню и вытащил из седельной сумки письмо. – Горливцы разбиты, осталось только поставить подпись и печать.
Шератли на миг закрыл глаза и перевёл дыхание. Потом злобно зыркнул на Олистера, делающего вид, будто его здесь вообще нет.
– Я могу пожаловать тебе титул герцога, Гризбунг. При всех говорю. Все меня слышат. Наследный титул герцога, клянусь. Разве этого не будет достаточно для Ёбнутого Гриза? Возглавишь новый поход против Горлива. Или горцев. Да против кого хочешь, хоть против бывшего герцога. Я дам денег, чтобы твоё войско не разбежалось в ближайшие пару недель. Я осыплю тебя золотом и милостями. Как тебе такое?
Гризбунг выдержал паузу. Настолько долгую, что Валлай вновь приготовился взяться за меч и начать уже рубить эту благородную пьянь на куски.
– Со мной и любят, и не любят иметь дело, ваша милость, – медленно произнёс Гриз. – Знаете почему? Любят, потому что я всегда исполняю условия контракта. Не любят, потому что я всегда требую того же и никогда не торгуюсь. Так уж случилось, что слишком многие знают о содержании этого письма. У вас не осталось выбора, ваша милость. Валлай, достань перо, чернила и сургуч из моей сумки.
Рубака быстро исполнил приказ и встал рядом со своим командиром, буквально нависая над белёсым
