Жаркое лето сорок первого - Рыжий
-С обращениями что? «Товарищей», хоть, не заменили? – Грустно усмехнулся старший лейтенант.
-«Товарищи» остались. Товарищ красноармеец, товарищ лейтенант, товарищ командир. – Привёл примеры я. – Только тут в другом проблемы. Политработники и различные специализированные службы имели свою систему званий. Вот кому равняется батальонный комиссар?
Тёма ненадолго задумался, после чего разочарованно протянул:
-А хрен его знает.
-Батальонный комиссар эквивалентен майору. В петлицах носит две «шпалы». – Не дожидаясь вопросов, уточняю. – «Шпалой» называют прямоугольник в петлицах. Одна, значит, капитан. Две, значит, майор. Три и четыре, как уже понял, подполковник и полковник. Это если основные взять.
-С кубиками также? – Дотронувшись до своих петлиц, уточнил Артём.
-Именно. От младшего лейтенанта до старшего лейтенанта. Есть ещё треугольники. Один означает младшего сержанта. Два и три, сержанта и старшего сержанта, соответственно. Четыре, как понял уже, старшина. Ефрейтор обозначается полоской на пустой петлице.
Выслушав мои объяснения, Тёма кивнул, после чего произнёс:
-Система простая. Вот только со специальными званиями придётся повозиться. Получится, когда, напишешь мне памятку. Или, лучше бы, найти действующие уставы и ознакомиться, чтобы таких ляпов не допускать.
-Учти, все политработники на рукавах носят звёзды. – Показав примерное расположение данных опознавательных «знаков», я продолжил:
-Если появляется какой-то новый командир, попробую лезть вперёд, называя воинское звание, а ты уж запоминай.
Тёма согласился, хотя ещё не знал, что совсем скоро ему предстоит познакомиться с носителем «специального» звания совсем близко… А случилось это так…
Оставив брошенную «эмку» в лесу, мы двинули дальше, здраво рассуждая, что по следам легковушки могут пожаловать гитлеровцы, которых мы двумя лопатками явно не перебьём. Собственно, имей мы огнестрельное оружие, я не совсем уверен, что это бы колоссально исправило ситуацию – вести бой в условиях леса меня никто не учил. Тем более – используя оружие прошлого века.
Спустя некоторое время, когда мы отошли от «эмки», Тёма поднял вверх руку, призывая остановиться. С непривычки я не сразу даже и обратил внимание на эту команду, но, сделав ещё один шаг, всё-таки остановился и присел. Вопросительно уставился на шедшего впереди Артёма.
-Конское ржание. Впереди. – Одними губами проговорил он так, чтобы его мог услышать только я. – Нужно проверить.
Мне очень сильно хотелось возразить, но права голоса мне никто не давал, да и мнения никто не спрашивал, тем более что Артём уже вытащил из-за ремня лопатку и поудобнее перехватив её, медленно начал двигаться вперёд. Мне только и оставалось, что мысленно выругаться, да последовать примеру моего названного командира, ветерана боевых действий, да и просто хорошего друга – Тёмы.
Подготовив лопатку, я поспешно двинулся за успевшим отдалиться старшим лейтенантом. Судя по всему, шёл я достаточно громко. Во всяком случае, Артём остановился, повернулся ко мне лицом и негромко «шикнул», заставляя двигаться аккуратнее.
Вскоре мы притаились за кустами и стали прислушиваться. А ещё через несколько минут просто вышли из своего укрытия, поскольку опасаться было некого.
Нет, ну действительно, кого опасаться? Среди деревьев стояла обычная деревенская телега с худой лошадкой, которая жевала траву. В телеге лежало несколько человек – судя по белым повязкам, раненые. А рядом с телегой, тщетно пыталась развести костёр молодая девушка в красноармейской форме. Она даже не заметила нашего появления и очень сильно испугалась, когда сквозь кусты продирались мы с Артёмом.
Испугалось то, она, конечно, испугалась, но за револьвер схватилась и даже направила его в нашу сторону. Вот только разглядев петлицы Тёмы, что-то пискнув, бросилась к нам, и разрыдалась.
В общем, повезло нам. Очень сильно. Потому что револьвер она так и держала в руках и могла ненароком выстрелить в кого-нибудь из нас. Поэтому первым делом я изъял у девушки оружие, а после этого начал с интересом её рассматривать.
Невысокая, вряд ли ростом выше ста семидесяти сантиметров. Вроде худенькая, но мешковатая гимнастёрка скрывала фигуру, а явно большие мужские форменные галифе прятали все возможные достоинства молоденьких женских ножек, поэтому насчёт габаритов девушки я мог ошибаться. И что характерно – лейтенант. Вернее, военфельдшер – мною было замечено два «кубаря» на тёмно-зеленых петлицах с красной окантовкой и эмблемой «пьяной змеи» (военной медицины). Подняв голову, можно было заметить почти детское лицо с искусанными губами и коротко постриженные светлые волосы. На голове совсем недавно была пилотка, но сейчас она была заткнута за ремень.
-Товарищ военфельдшер… - Я обратился к девушке, подсказывая Тёме. Тот благодарно кивнул и взглядом указал на повозку.
Всё было понятно – попросил посмотреть, что в повозке. Мало ли, какая-то помощь нужна? Подойдя поближе, я понял, что помощь тут вряд ли уже потребуется.
В повозке лежало три тела. Один, судя по синим галифе – командир, присмотревшись, я увидел на петлицах три «шпалы», а потом заметил и звёзды на рукавах, политработник, старший батальонный комиссар. Гимнастёрка на нём была буквально залита кровью, а под ней угадывались пропитанные кровью бинты. Лицо неизвестного политработника было всё забинтовано.
Рядом с ним, лежал молодой красноармеец и смотрел безжизненными глазами в небо. Грязные, пропитанные кровью бинты явно не первой свежести обхватывали его тело как пулемётные ленты революционных матросов в фильмах про гражданскую войну. Присмотревшись, я заметил, что ноги ниже правого колена у него нет…
Третий – уже немолодой мужчина. Ему явно больше сорока. Был он весь какой-то грузный. И лежал он как-то… свесив обе ноги в ботинках с обмотками с телеги. Подойдя поближе, замечаю старшинскую «пилу». Старшина ещё дышал, и, даже, что-то бормотал.
Я подошёл поближе, прислушался, стараясь не обращать внимания на всхлипывания девушки и негромкий голос Артёма, старающегося успокоить девушку.
-…прап…ор в рюк…заку… - Как заведённый, с видимым трудом бормотал старшина. Видимо, в агонии. – Прап… в юкзак…
Повторив фразу ещё пару раз, старшина замолчал. Протянув руку к шее и нащупав жилку, понял, что старшина погиб.
Мне стало грустно. Ещё и бред какой-то нёс…
От мыслей меня отвлёк резкий шлепок. Обернувшись, я понял, что произошло: осознав, что на разговоры девушка никак не реагирует, Артём решил привести её в чувство единственным возможным в нашем случае способом – пощёчиной, но немного не рассчитал силу, ударил так, что девушка от него упала и повалилась на землю.
Я бросился к военфельдшеру. Тёма не ожидавший такой реакции, не успел подхватить девушку и лишь присел на колени.
-Вода? Вода есть?
