Миротворец. Дипломатия Кланов - Владимир Пламенев
Я, пусть и был предан Империи, но не собирался приносить себя в жертву. Тем более, что слишком много внимания тогда будет привлечено и к близнецам.
— Ты опасаешься, что княжна поддержит Рейх? — я вздёрнул бровь. — Не думаю. Россия будет её опорой. Вот если она потеряет доверие ко мне и посольству, то тогда да, она может переметнуться к Рейху. О том, чтобы Цельские не получили чрезмерное влияние, позабочусь уже я и приставленные к Софии советники из Империи.
— Не переоценивай своё влияние. Тебя могут выбросить, как только в тебе исчезнет необходимость.
— Меня. Тебя. Посла. Любого «сольют», если это принесёт большие выгоды, — я пожал плечами. — Наша работа в том и состоит, чтобы лавировать и искать баланс между силами.
— «Наша»?
— Да. Ваша, как… кхм, третьего секретаря и моя — как будущего третьего секретаря.
— Ты ещё не дипломат. Далеко не дипломат.
— Далеко или нет, решит успех моего плана.
— В чём-то ты прав, — в его глазах сверкнул блеск вечерних фонарей. — Но твой план во много зависит от меня. Но ты отказываешься выстраивать линию доверия между нами.
— За счёт обещания убить княжну⁈ — я взмахнул руками. Затем прикрыл глаза и покачал головой. — Это бред параноика. Я не буду брать на себя такое обязательство, даже если ты пригрозишь мне расстрелом, — решительно заявил я.
— Идеалист?
— Только у них есть принципы? — колко спросил я.
— Настолько бесполезные — только у них.
— Тогда можешь считать меня идеалистом, — отчеканил я.
А краем зрения сосредоточился на Связи. Энергетическая нить между Шуйским и послом утолщалась, становилась ярче. Посол был уже крайне близко.
Вскоре во дворе послышалось шуршание шин по асфальту.
Серебряков скосил взгляд на улицу. Быстро. Мельком. Потом посмотрел на меня в последний раз и молча двинулся к выходу. Больше нам говорить было не о чем.
Я всё равно был уверен, что это была просто проверка на лояльность — грубая, прямолинейная, но проверка. Он хотел понять, на что я готов ради Империи, или же насколько я готов притворяться.
Прошёл ли я очередную проверку? Правильный ответ был только у него в голове.
Я же сосредоточился на Связи. Половина идущая к Шуйскому, тоже зашевелилась. Он начал спускаться вниз. Однако посол не вошел в посольство, а направился чуть дальше, в сторону своей резиденции. Видимо, беседовать они будут там. Жаль, что по Связям я не мог понять, о чем говорят люди на обоих её концах.
Вскоре оба конца Связи сошлись в едином месте. Отчего две половинки, как бы наложились друг на друга рядом со мной, превратившись в одну утолщённую магическую нить.
А я тем временем активировал свой телефон и бегло проверил его на наличие шпионских программ. У меня на такой случай были установлены свои, программы «контрразведчики». Они фиксировали любые изменения в программном обеспечении телефона, а при первой же возможности переносили данные на сервер.
И нет, мой телефон не был напичкан ничем, кроме парочки простеньких подслушивающих программ. Хотя нет, вру — они заменили аккумулятор, на новенький. С жучком, разумеется. Хотят последить? Пусть следят.
От соблазна позвонить близнецам я воздержался. Вечер уже, они скорее всего спали. Да и не хотелось выходить на связь, пока в столице подвешенная ситуация. Конечно, всё хорошо зашифровано и у операторов мобильной связи не получится отследить куда я звонил. Но я решил не рисковать. Не сейчас.
Вместо этого я подключился к сети. Мобильный интернет в посольстве спокойно ловил. И стал быстро-быстро искать новости о происходящем в городе.
В новостях, как обычно: ничего конкретного, кроме объявления комендантского часа и просьбы ко всем жителям не покидать своих домов.
Но в социальных сетях произошёл настоящий бум. Там завирусились десятки роликов о столкновении в центре города сил графа Кнежевича и воеводой загребского гарнизона — Непчичем.
Видео было много и все с разных ракурсов. Но содержание примерно одно и то же: колонна военной техники гвардии остановилась напротив бронетранспортёров гарнизона. Причём, гвардия была княжеской и она была на стороне графа Кнежевича. Видимо, он переманил её на свою сторону.
Благодаря мегафонам кое-что было слышно из разговора между графом и воеводой. Кнежевич пытался пробраться к администрации города, но глава гарнизона его остановил. Они поговорили «по душам». В какой-то момент я даже подумал, что дело дошло до схватки, но нет — Кнежевич проявил благоразумие и отступил.
На этом ничего не закончилось.
Было ещё множество видео из других частей города. Всюду ходили отряды военных или гвардейцев. Занимали важные точки. А когда встречались — вставали на позиции друг напротив друга и выжидали.
Никто не хотел стрелять. Но каждый был готов это сделать.
Напряжение росло. А в последнем ролике, который я обнаружил, засвидетельствовали приближение гвардии Кнежевичей. Длинная колонна, без опознавательных знаков, остановилась на подъездах к городу. Путь им преградили всё те же военные.
Снимал автомобилист, которые поспешил убраться оттуда.
В такой момент можно было ударить по Кнежевичу. Выложить в открытый доступ аудиозапись нашего с ним разговора. О, сейчас это будет весьма некстати для его и без того подмоченной репутации. Однако я не торопился. Понимал, что такой козырь лучше приберечь на потом — как инструмент шантажа. Да и Серебряков с Шуйским вряд ли оценят, как и посол, если я без оповещения их сделаю такой финт.
Я вздохнул. Теперь оставалось только ждать.
Терпение. Как на охоте. Терпение… как на охоте.
Дипломат должен выжидать, чтобы нанести удар в самый лучший момент.
* * *
— Заходите, Ярослав, — услышал Серебряков сразу после своего стука. Голос был низкий. бархатистый.
Резидент внешней разведки зашёл в гостиную, в резиденции посла. У пустого камина стояли два кресла: в одном задумчивый Шуйский, в другом — невысокий мужчина, лет за пятьдесят. С залысинами и слишком большим количеством морщин для его возраста, но с ясным взглядом карих глаз.
Посол Российской Империи в княжестве Иллирия.
Он перевёл взгляд на Серебрякова и спокойно, но требовательно произнёс:
— Мне нужен быстрый, короткий вывод: кто такой наш «гость» и насколько ему можно доверять?
— Он сын Анатолия Добрынина. Вы знаете, кто это, — невозмутимо
