Миротворец. Дипломатия Кланов - Владимир Пламенев
И это похвально, учитывая ЕГО ПРОФЕССИЮ. Но вслух я этого не сказал. Не стоило быть слишком умным, когда твоя судьба подвешена в воздухе.
Я продолжил говорить:
— Так вот, пять лет назад погибли мои родители. При крайне подозрительных обстоятельствах. Судно, на котором они совершали круиз, потонуло. Здесь. В водах Иллирии. Чьи круизные компании считаются эталоном во всей Европе, чьи суда в последний раз испытывали критическую неисправность больше тридцати лет назад. А тут — раз, и взрыв? Посреди открытого моря⁈ Вздор! — я ударил кулаком по столу.
Иногда бывало полезно выпустить эмоции.
Он слушал. Очень внимательно.
А я не останавливался:
— Моя цель здесь — восстановление правосудия. Найти тех, кто стоит за взрывом на круизном лайнере, из-за которого погибло две сотни человек. Включая моих родителей. Я найду ответственных и сделаю всё, чтобы они получили по заслугам. Но сделать это я могу лишь находясь в княжестве, а не дома — в Российской Империи.
И теперь оставался вопрос: поверит ли он, что это и есть моя причина?
Не меняясь в лице, он бесстрастно произнёс лишь одно слово:
— Месть.
— Справедливость.
— Допустим, — Серебряков сделал заметку. — Теперь о Вашей деятельности. Официально Вы безработный, однако в разговоре с графами Кнежевичем и Франкопаном упомянули некую аналитическую деятельность под псевдонимом Миротворец. Поясните?
— Всё верно, это — мой способ заработать на жизнь.
— Весьма успешный, — оценил он. — Для человека, у которого нет политологического образования или по специальности международных отношений.
— Корка решает всё? — спросил я с открытой язвительностью.
— Достаточно, — нисколько не смутился он.
— Будь у меня образование, я бы занимался политикой в открытую. Но чтобы получить его, мне пришлось бы вернуться в Империю и потратить несколько лет на учёбу. По причинам, названным ранее, сейчас я это делать не буду. Но это нисколько не отменяет моего интереса к международной политике, который я удовлетворял с помощью интернета последние шесть лет.
— За это время сложно наработать достаточный объём знаний и, тем более, репутацию, которая помогла бы Вам выйти на уровень признанного, пусть и в узких кругах, международного эксперта, — он давил. Спокойно, бесстрастно, но давил, пытаясь загнать меня в угол, раскручивая каждую странность в моей жизни.
И я мог его понять.
Вот только вся моя вторая жизнь состояла из этих странностей.
— Сложно. Для человека, у которого был бы другой отец, — я пожал плечами. — Но не для меня. Вы знаете, что отец включал мне на ночь, вместо сказок? Лекции по политической философии.
А ведь это была правда. Детство у реального Виктора Добрынина было весьма своеобразным, однако, благодаря этому очень многое из политики этого мира осело в его голове, а потом перешло и в мою. В виде его воспоминаний. Это помогло мне быстро сориентироваться, после «второго рождения».
Я добавил:
— Так что я готовился с самого детства. Да, высшего образования у меня нет. Но есть навык искать информацию, анализировать её и строить долгоиграющие прогнозы. А потом оформлять это в понятные доклады. Что и помогло мне за четыре года наработать достаточную репутацию в нужных кругах.
— Похвально. Я бы сказал, у Вас талант, — снова ни одной эмоции, но в этих словах так и читалось: «ну-ну, сказочник, мы ещё выясним, кто ты такой на самом деле». — Однако это не ответ на мой вопрос. Почему Вы занимаетесь именно аналитикой? На хлеб можно зарабатывать другими способами. В том числе более прибыльными. Бизнес, например.
— Не удивлю Вас. Это связано с моей целью — найти виновников в гибели родных. Я уверен, что это было не простое убийство.
— Политическое? — он слишком быстро задал этот вопрос. Слишком. Будто он знал что-то ещё… или хотел узнать? Слишком быстро для равнодушного человека.
— Возможно. Я до сих пор не знаю точно, чем отец занимался. Но сам князь упоминал, что они общались. Вполне допускаю, что мой отец помогал ему. Негласно, разумеется. И кому-то очень влиятельному это не понравилось.
— Уже есть подозреваемые?
— Парочка, — кивнул я.
— Всего двое? Маловато. Значит, Вы уверены, что виноват кто-то из них. А если нет, то странно, что список так короток.
Вот… зараза!
— Я предпочитаю сначала найти инструмент. И только потом заниматься работой. Сначала я планировал обзавестись достаточным влиянием и только потом приступить к активной фазе поисков.
— Для этого Вы так рисковали, сопровождая княжну сюда?
— В том числе.
Серебряков сделал очередную, уже третью, заметку.
— Вы беседовали с князем о мести за отца? Если верить словам графа Франкопана, князь был его другом.
— Нет. Мы говорили о другом.
— О чём же?
— О том, что я мог стать младшим советником его наследника, — я сразу же выдал правду. Здесь она играла мне только на руку.
— Франкопану и Кнежевичу Вы сказали другое.
— Франкопан и Кнежевич — не друзья России, а я — патриот. Как ни крути и где не живи, — я хмыкнул. — Им лучше не знать, что князь хотел углубить сотрудничество с Россией. Они могут подозревать. Но знать наверняка? Нет. Вот пусть плавают в неопределённости. Потому что ни один из них не друг Империи.
Он прищурился, но… в его глазах сверкнула маленькая искра одобрения.
— Зачем же наследнику Иллирии русский советник?
— Думаю, Вы знаете, что князь Адриан хотел союза с Российской Империей. Чтобы создать противовес немцам и французам. Но не хотел, чтобы Иллирия с потрохами провалилась в орбиту русского влияния. Поэтому решил сходу дать своему наследнику поработать с русским аристократом, не связанным с имперским правительством. Такого, который дал бы ему понимание многих вещей. Моя работа, полагаю, сыграла здесь ключевую роль. Полагаю, я был бы не единственным и даже не главным советником. Но достаточно значимым, чтобы будущий князь понял, с кем придётся иметь дело.
— Думаете, что ему было важно показать русский менталитет?
— Да. А ещё, он хотел чтобы я научил наследника «думать». Полагаю, он имел в виду образ мышления. Но конкретнее мы не договорились.
— Почему?
— Не успели. Подходило время церемонии назначения наследника. После неё мы договорились
