Могильщик. Шёпот костей - Геннадий Алексеевич Башунов

Эльверст зажмурился и тяжело сглотнул слюну. Мальчишка даже не пикнул, а вот он, знающий, что всё кругом – далёкое прошлое, пришедшее к нему во сне, готов был обгадиться от страха, как и говорил Ургрин. Но всё-таки сновидец заставил себя разомкнуть веки, пусть и не сразу.

– Кого Костлявая принесла? – прошелестел Тот, Кто Слышит Шорох Сухих Костей, и из его сквозных покрытых по края струпьями язв в щеках и нижней губе на полуистлевшую одежду закапала мутная густая слюна.

– Ты знаешь нас, – ответил Халки.

Эльверст думал, что говорить будет Ургрин, но здесь от его заносчивости не осталось и следа. И вообще, он стоял позади всех. Ну, не считая сновидца, конечно.

– Вас знаю, а его – нет. Поди-ка сюда, малец, – Тот, Кто Слышит Шорох Сухих Костей протянул правую руку и поманил будущего могильщика пальцем, на котором совершенно истлела плоть, оставив лишь чёрные обсохшие жилы и жёлтую кость.

Велион неуверенно шагнул вперёд, но остановился. Поколебавшись, мотнул головой, как молодой бычок, и уже уверенней подошёл к гниющему заживо человеку. Тот, Кто Слышит Шорох Сухих Костей склонил голову перед мальчишкой, едва не коснувшись его лба изъязвлённой раковой опухолью, разросшейся на пол-лица. Затем выпрямился и закрыл единственный глаз. Высвободил левую, почти совершенно истлевшую, руку от лохмотьев и принялся водить по ней указательным пальцем. Шорох или шелест, который издавали голые кости от соприкосновения, наверняка вызвал бы у сновидца приступ тошноты, услышь он его на наяву. К счастью, пусть он всё слышал, чувствовал запахи, а лёгкое дыхание ветра, казалось, даже сдуло с его лба прядь волос, блевать здесь ему было нечем.

– На него действительно указала Костлявая? – осторожно спросил Керпи, когда пауза уже совсем затянулась.

Тот, Кто Слышит Шорох Сухих Костей не торопился с ответом.

– На него действительно указала Костлявая, – сказал он, наконец, по-прежнему не раскрывая глаза и не прекращая водить костью о кость.

– Да какая, на хрен, разница! – рыкнул Ургрин. – Всё равно в болото его. Отдаст свой долг Костлявой сейчас, а не позже.

– У него нет долга перед Костлявой, – медленно произнёс Тот, Кто Слышит Шорох Сухих Костей.

Халки и Керпи переглянулись, а Ургрин, кажется, разинул рот от удивления. Но, оправившись, забормотал:

– Че… го? Как это нет долга перед Костлявой? У всех есть долг перед ней. У всех, кто жив.

Тот, Кто Слышит Шорох Сухих Костей открыл глаз и тяжело уставился на Ургрина.

– Ты слышал, что я сказал. А я сказал то, что услышал в Шелесте Сухих Костей. У мальчишки нет долга перед Костлявой.

– Но как такое вообще может быть? – промямлил Керпи, нервно подбрасывая и ловя мешочек левой рукой.

– Откуда мне знать? Быть может, он умер уже, а здесь только его тело. А может статься так, что он принесёт ей настолько много жизней, что она заранее простила его долг перед ней. А может, я просто старый наркоман, окончательно сбрендивший от боли и отчаянья. Но я говорю лишь то, что сказали мне кости.

– И что же делать? – беспомощно спросил Керпи. – У нас могут быть проблемы из-за этого пацана.

– Я не знаю, – пожал плечами Тот, Кто Слышит Шорох Сухих Костей. – Но исходя только из логических рассуждений, я бы не стал убивать того, кто либо уже мёртв, либо настолько нужен нашей Госпоже, что она даже простила ему долг. Что до ваших проблем… Мне-то что? Я почти уже мёртв, я хочу к Костлявой так, как не хотел ту девку, что первой дала мне много-много лет назад. Да и вам переживать нечего: все отдадим ей долг, кто раньше, а кто позже. Но не этот мальчишка. А теперь давайте мне мою награду и уходите. И пацана больше сюда приводите: мне не по себе в его присутствии.

Керпи сделал шаг вперёд, протягивая мешочек, но его остановил чужой голос.

– Ты умрёшь сегодня, – сказал голос. – Тихо и мирно, во сне, вдоволь накурившись опиума. Без боли, которая преследовала тебя последние двадцать пять лет. Это моя тебе награда. – Велион повернулся к Эльверсту. Глаза у него были совсем пустыми, но сновидец понял, что чужим голосом говорил он. Или кто-то говорил своим голосом, но его устами. – А тот, кто подслушивает, забудет всё что видел и слышал.

Эльверст охнул и сделал шаг назад… но у ног у него уже не было, и он провалился в болото, в самую трясину, вмиг охватившую его со всех сторон, забравшуюся в рот, ноздри, уши…

… Вскрикнув, он проснулся.

– Тихо, тихо, – зашептала Нилли, кладя руку ему на лоб.

– Ты ещё здесь? – пробормотал Эльверст, поворачиваясь набок и прижимаясь потным лицом к её голой груди. Это всегда его успокаивало, как младенца, припавшего к соску матери.

– Ты уснул четверть часа назад, – хихикнула послушница. – Я сама едва задремать успела. Что тебе приснилось?

Сновидец прикрыл глаза. Ему мерещились болота и страшный гниющий человек, но воспоминания исчезали из его головы так быстро, как это бывает только с настоящим сновидением.

– Наверное, какой-то кошмар, – тихо произнёс он, совершенно успокоившись, и сразу уснул.

Глава первая. Росчерк пера

Однажды Валлай уже видел короля. То, конечно же, был Шератли. Выглядел он, в общем-то, как обычный человек из тех, с которыми рубака привык иметь дело: здоровый мужик, привыкший к оружию и седлу. Разве что одет побогаче, да выражение его лица выдавало благородное происхождение. Шератли смотрел на всех окружающих, как на собачье дерьмо. Нет, даже как на собачье дерьмо, прилипшее к подошве, которое нужно было немедленно вытереть о ближайший камень, да мешали брезгливость и вызванная этим действием неминуемая вонь.

Увидев Шератли, Валлай не то чтобы разволновался. Да и сама встреча не вызвала в нём какого-то сильного отклика. Возможно, благодаря тому, как это встреча прошла и чем закончилась.

Но сегодня рубака очень сильно волновался перед встречей с королём Коросса. Возможно, из-за того, что в его голове всё никак не укладывалось, что монархом, которого он вскоре увидит, будет Гриз. Тот самый Гриз, с которым они ели из одного котла несколько лет, вместе проскакали столько миль и пролили столько пота и