Туркменские сказки - Автор Неизвестен -- Народные сказки

Дэв ей сказал:

— Если бы ты не сказала приветствия у порога моего дома, я бы растерзал тебя, но теперь не трону. Подойди, дочка, и скажи, зачем пришла.

— Я пришла просить огня.

— Ладно, дочка, — ответил дэв, — держи свой подол. — С этими словами он положил ей в подол крохотный тлеющий уголек, потом стал сыпать золу. Наполнив подол девушки золой, дэв вытащил из очага горящую головешку и положил сверху.

— Теперь можешь идти, дочка, — сказал дэв и отпустил Ак-Памык.

Ак-Памык шла по горной тропинке и не замечала, что уголек ей прожег в подоле дырочку, а через нее стала сыпаться зола.

Пришла Ак-Памык домой, тут же развела в очаге огонь и принялась стряпать.

Вернулись братья, принесли дичь, пообедали и уснули, а наутро, как всегда, ушли на охоту.

А дэв по рассыпанной золе легко нашел пещеру братьев.

Ак-Памык издалека завидела дэва, испугалась и заперла дверь. Дэв закричал:

— Отвори, дочка!

Ак-Памык не отворила. Тогда дэв сказал:

— Просунь под дверь один палец. Если не просунешь, я подстерегу твоих братьев и растерзаю их.

Ак-Памык испугалась и просунула под дверь один палец. Дэв схватил один палец и надел на него перстень.

— Ничего не рассказывай братьям, — пригрозил он Ак-Памык, — а то я их растерзаю, И тебя съем.

Перстень так туго обхватил палец, что Ак-Памык не могла его снять.

Дэв каждый день приходил проверять перстень, и каждый день перстень становился все туже.

Младший брат Байрам заметил на ее пальце перстень и спросил:

— Сестрица, откуда у тебя этот перстень?

— Мне мать подарила его, когда я уходила из дому, — солгала Ак-Памык.

Однако братья видели, что Ак-Памык с каждым днем худеет и чахнет, и решили выведать ее тайну. Однажды они не пошли на охоту, а спрятались поблизости.

Когда Ак-Памык сделала все по хозяйству, пришел дэв.

Он проверил перстень и сказал:

— Сегодня исполнился положенный срок нашего обручения, и с сегодняшнего дня ты перейдешь жить в мой дом.

Рука, на которой был перстень, помимо воли Ак-Памык, отодвинула дверной засов, и дэв распахнул дверь.

Но тут братья выскочили из засады и набросились на дэва. Они отрубили ему голову и вышибли вон его душу, которая провалилась в ад, прежде чем рухнуло наземь его тело. Однако отрубленная голова укатилась, и братья не могли ее догнать.

Из этой головы мигом выросло несколько дэвов. Они вернулись к пещере, накинулись на братьев, растерзали их и съели.

Ак-Памык удалось спрятаться под шкуру горного козла, и дэвы не нашли ее.

Как только дэвы ушли, она вылезла из укрытия, собрала кости братьев и прикрыла их шкурами. Потом села на коня и помчалась в долину.

Ак-Памык переезжала из селения в селение и расспрашивала мудрецов, знающих различные заклинания, как можно оживить братьев. Но никто из них не мог ей помочь.

Наконец Ак-Памык на пути повстречала дряхлую старуху и попросила ее:

— Бабушка, помоги мне оживить моих братьев, растерзанных страшными дэвами.

— Дочь моя, — ответила старуха, — я помогу тебе, но это трудно.

— Добрая бабушка, расскажи, как их оживить! Я ничего не боюсь и ради братьев готова на любые муки.

Тогда старуха сказала:

— В степи пасется верблюдица Ак-Мая. Если ты ее молоком окропишь кости братьев и завернешь их в черную кошму, то братья твои оживут. Но подоить верблюдицу еще никому не удавалось: как завидит она человека, сразу же набрасывается на него, Помочь тебе сможет только ее верблюжонок.

Ак-Памык поблагодарила старуху, взяла пустой бурдюк, вязанку верблюжьих колючек и помчалась на коне в степь.

Долго ли она ехала, коротко ли, но наконец повстречался ей верблюжонок Ак-Маи.

Верблюжонок увидел Ак-Памык и вприпрыжку подбежал к ней. Ак-Памык сошла с коня, почесала верблюжонку за ухом, погладила глаза и положила перед ним сочные колючки.

Пока верблюжонок ел колючки, она поведала ему свое горе.

— Я помогу тебе, — сказал верблюжонок. — Но если мать увидит меня с тобой, она съест нас обоих. Ты вот что сделай: бери бурдюк, лезь ко мне под брюхо и крепко держись за шерсть. Я подойду к матери и начну сосать молоко, а ты потихоньку подставь бурдюк, и я перелью в него молоко.

Ак-Памык спрятала своего коня за пригорком и забралась к верблюжонку под брюхо. Верблюжонок подбежал к матери.

Верблюдица Ак-Мая повела ноздрями и заревела:

— Откуда-то человечьим духом запахло! — и стала бить передними ногами.

— Как может в эту степь забрести человек, матушка! — стал успокаивать ее верблюжонок.

Ак-Мая притихла, а верблюжонок начал сосать и переливать молоко в бурдюк. Так он наполнил бурдюк и пошел потихоньку к пригорку, за которым Ак-Памык спрятала коня.

Но Ак-Мая все время обнюхивала воздух и следила за своим верблюжонком. Когда же она увидела, что из-под его брюха вылезла Ак-Памык и вскочила на коня, то кинулась за ней вдогонку. Ак-Памык так быстро скакала, что расплескала немного молока Ак-Маи, и оно расплылось между звезд — по небу.

Верблюдица так и не догнала Ак-Памык и прокляла своего сына.

Верблюжонок превратился в черный придорожный камень и по ночам жалобно стал звать свою матушку-кормилицу, Ак-Памык благополучно добралась до пещеры. Кости братьев были на месте, только не хватало одной лопатки младшего брата: то ли дэв сжевал ее, то ли унес с собой золу в очаге разгребать.

Ак-Памык окропила кости молоком верблюдицы и завернула их в черную кошму. Братья чихнули и встали.

— Долго же мы спали! — сказал старший брат. — Пора собираться на охоту.

Тогда Ак-Памык рассказала братьям, как она их оживила.

С тех пор братья еще крепче полюбили сестру. Как и раньше, они были здоровы и сильны, только младший брат Байрам ходил немного согнувшись.

Братья женились, но и тогда сестру они продолжали любить сильнее, чем своих жен.

Однажды жена старшего брата сказала остальным женам:

— Чтобы мужья полюбили нас больше Ак-Памык, нужно от нее избавиться.

— А как это сделать? — стали наперебой спрашивать жены.

— Нужно втолкнуть ей в горло и в уши свинец, чтобы она не могла ни говорить, ни слышать, — посоветовала жена старшего брата.

Все жены согласились. А жене Байрама, которая не хотела соглашаться, они пригрозили.

И когда злые, завистливые женщины вталкивали в горло и уши Ак-Памык свинец, жена Байрама держала ее за кончик мизинца.

Ак-Памык сделалась немой и глухой и опять стала очень быстро худеть и чахнуть.

Долго допытывались братья, что с ней случилось, но она ничего не могла рассказать.

Тут жена старшего брата