Тайны Невербуха. Книга 1 - Максим Век
– А Якива Нальчича, друга моего дорогого, заморочить, со свету, можно сказать, сжить – тоже Хрёт попутал?!
Старуха вдруг перестала блажить. Лежит, значит, на коврике в прихожей, разглядывает мои штиблеты и молчит. И я молчу, с ноги на ногу переминаюсь.
С минуту, наверное, так молчали, а потом ведьма со скрипом и охами поднялась, отряхнула подол и внимательно на меня посмотрела. И не просто внимательно – а так, чтобы насквозь взглядом пробуравить – как только ведьмы и налоговые инспекторы умеют.
И уже другим тоном проскрежетала:
– Пойдём на кухню, мил человек, разговор, видать, у нас долгий будет.
Вновь как-то по-особенному на меня зыркнула и добавила:
– Ты бы зонтик здесь оставил, чего его на кухню тащить.
Но у меня в голове зашевелилась некая смутная мыслишка… Я махнул разок другой зонтиком, как шпагой, да и пошёл с ним, ничего ведьме не ответив.
Глава 6. На кухне у ведьмы
Гердулия провела меня в махонькую кухоньку, усадила на скрипучий стул, налила в большую глиняную кружку чаю. Потом, погремев да пошуршав в буфете, выставила на стол блюдце с баранками и вазочку с вареньем. Налила себе в узкую рюмку вонючей зелёной настойки.
Заметив, что я с подозрением принюхиваюсь к пару над кружкой, почти весело сказала:
– Не бойся, господин, ничего плохого я тебе не сделаю. А поговорить нам надобно. Про этого самого Якива. Приходил он ко мне в первый раз дён десять назад – говорит, морочит ему голову один злой колдун. Я проверила – нет никакого морока. Так ему и сказала. А он мне – колдун страшный, хитрый оченно! Ну я и наказала ему принести что-нибудь, что этому чароплёту принадлежит, чего он руками трогал, а ещё лучше волосы или ногти.
Ну вот, через три дня, то есть аккурат неделю назад приносит его благородие хлыст и кружку. Хлыстом, мол, этот – зверей да слуг погоняет, а из кружки пил. Ну поворожила я маненько – да так и села на пол. Сила у этого колдуна немалая, тёмная и шкурой звериной разит. Давно с такими лешаками дела не имела.
А Якив как давай упрашивать – сможешь ты сделать так, чтобы он силы колдовской лишился, а я бы её приобрёл? Очень он хотел научиться фокусам всяким да чарами овладеть.
Бабка ненадолго прервала рассказ, приложилась к рюмке, задумчиво покатала настойку во рту и проглотила.
– Только нет у него никаких, ну вот хоть с мизинец, способностей, у Якива-то. Я, конечно, в отказ – дело-то ой какое серьёзное.
Ведьма вновь смолкла и уставилась в рюмку.
– Ну и..? – я решил, что пауза в рассказе затянулась.
Гердулия поднялась, налила себе ещё, а бутылку, подумав, оставила на столе.
И только осушив вторую рюмку, продолжила:
– Да уговорил меня, дружок твой! Да и как такой не уговорит – этакие деньжищи посулил!
Значить, приготовила я ему капли, заговорила их заговором железным и заговором огненным, на пустом сердце закляла. Сил тот колдун обязательно бы лишился, да и поделом ему – нечего из своих топей к нам в столицу лезть.
– А Якив, стало быть, должен был получить все его силы? – перебил я её.
Старуха махнула рукой.
– Да какое там! Я ж говорю, неспособный он по части магии, полено стоеросовое. Ну так, по мелочи, смог бы, наверное, фокусничать. Девок развлекать. А что-то, глядишь, из силы колдовской и мне бы перепало. Зря я что ль в капли поплевала перед тем, как ему отдать!
Я виду не подал, а мысленно присвистнул – чтобы опытная ведьма взяла, да и призналась, что обманула клиента – это что-то неслыханное! Хотя, бабушка, смотрю, к спиртному очень даже неравнодушная, похоже всю осторожность пропила.
Гердулия, налив и опустошив третью рюмку, рассказывала дальше.
– Объяснила, как зельем распорядиться – ну тут, как обычно. Подлить в кружку тому, подлить себе – и выпить. Дело нехитрое.
Неожиданно хлопнув себя по колену, крякнула и выругалась так, что если бы её услышали матросы в порту, то непременно зааплодировали.
– А вчера вечером – приходят оба. И в таком, я тебе скажу, непотребном виде, ох-хо!
– Это в каком таком виде, – удивился я, – голые что ли?
– Да лучше бы голые, – поморщилась старуха. – Я как увидела этого колдуна, ну то есть, то, что из него получилось, так всё поняла.
Старуха неодобрительно покряхтела и опять замолчала.
Я сграбастал её бутылку, подхватил рюмку и налил до краёв. Придвинул ей. Она, даже не взглянув на меня, опрокинула рюмку в рот и рассмеялась:
– Хр-хр-харр-у… (вот примерно так смеются старые ведьмы)…урх!
Отсмеявшись, стала дальше рассказывать:
– Этот Ёксама сам хотел полд… пол…длянку Якиву завернуть – память и тело его себе забрать, а своё ему подсунуть. Это я, как они ко мне пришли – про…ик!..знала. С-слюнки мои мне подсказали, хе-хе! И стал бы лесной колдун Ёксама самым могуссщ… могусешным (язык у старушки начал заплетаться) человеком Невербуха – и кур деньги не клюют и сила колдовская при ём. Да… ик!.. пррссчт… читался болезный. Как раз когда он своё чёрное чародевство деял, Якив зелье моё подлил. Сила на силу нашла. И так их скрутило обоих!
Гердулия вновь хихикнула и потянулась к бутылке. Но я её опередил и отодвинул бутыль подальше. Гердулия промолчала, только в глазах появился недобрый блеск. И продолжила дальше – даже язык перестал заплетаться, от злости, не иначе.
– Пришли ко мне. Два страхолюдины – и смех и грех, чесслово! Перемешались они, значить.
– Это как, перемешались? – осторожно спросил я.
– А так – оба теперь наполовину Якив, а наполовину Ёксама. И не разберёшь, кто есть кто, да кем кто был. Одна рука от Якива, другая от Ёксамы, один глаз от Ёксамы, другой от Якива. Ну и так дальше. Ужос тихой! Хе! Так вот, приходят ко мне – и Нальчич, ну, то есть, тот из этих уродов, у кого душа Нальчича осталась, давай меня ругать по-всякому. Костерит, на чём свет стоит! Дескать, возвращай всё взад! Но не на ту напал. Про приятеля его лесного сказала, про его козни. И, говорю, я свою часть уговора исполнила – силы Ёксама лишился, это как пить дать! Пустенький стал, чисто воздушный шарик, слабый, что твой новорождённый котёнок. А не как задумано вышло – так это со своего дружка спрашивай. Я тут ни причем, с меня взятки гладки, дело своё сделала, давай расплачивайся.
Как дошло до
