Секретный ингредиент Маргариты - Лия Джей

— У него все-таки есть девушка?

— Была бы у него девушка, он бы мной не пользовался. Давай останемся друзьями, ха! Позавчера он того же хотел, интересно? Стонал совершенно не по-дружески!

Я замахиваюсь и швыряю розу чуть ли не на середину двора. Из окна дома напротив высовывается недовольная соседка и грозит мне кулаком.

— Поимей совесть, женщина, я с парнем рассталась, — бурчу себе под нос.

Услышать она меня не могла, но, видимо, разглядела, что именно я выбрасываю. Покачала головой и из женской солидарности скрылась за шторой.

— Друзьями? Да ну! Не верю, Каблукова! Ты точно все правильно поняла? Мне казалось, Воронцов в тебе души не чает. Не мог он так просто…

— Значит, ты его недооценила. А я переоценила! Поверила, тупица, что из фиктивных отношений могут начаться настоящие.

— Как это «фиктивных»?

Вика плюхается на подлокотник дивана. В другой раз я бы сказала ей встать — сломает еще, хозяйка мне потом залог не вернет — но сейчас мне не до этого. Осталась последняя банка. Я должна уничтожить все чертовы розы, все доказательства моей слабости, все улики преступления против моей гордости.

Снимаю крышку. Резкая боль. По запястью струится кровь, стекает по пыльным стенкам банки, капает на розы. Край горлышка оказался сколот, а я и не заметила.

Зажимаю порез, до боли закусываю губу.

— Не было никакой любви, Вик.

Меня окатывает новая волна боли. Списываю все на рану. Пока Королева помогает промыть ее перекисью и забинтовать руку, я рассказываю ей про наш с Пашей договор. Она пучит глаза и то и дело вставляет «Омагад!».

— И что ты будешь делать?

Действительно, что? Согласиться на его условия? Сделать вид, что ничего не было? Что Воронцов не влюбил меня в себя и потом не втоптал мое сердце в грязь и осколки розовых очков?

Это означало бы сдаться. А Текила-killer никогда не сдается. Я иду до конца и всегда добиваюсь своих целей. Будь то успех в танцах, внимание окружающих… или месть.

Помните ту девчонку со скейтом, из-за которой я разбила губу? Как только я вернулась из больницы, она получила по заслугам.

Эта девочка была предводительницей «крутой четверки» — банды, которая стабильно собиралась на заднем дворе по четвергам в четыре. В нее входила эта бестия со скейтом, две сестры-близняшки и паренек с челкой набок. Больше никого в свои ряды они не принимали. Мне к ним и не хотелось. Я и без того отлично слышала все разговоры этих малолетних любителей понтов и пива, ведь собирались они аккурат под моим окном. Я делала домашку, убирала в комнате или читала, как примерная дочь, а они тем временем травили друг другу байки о том, как им в четырнадцать продавали все на кассе, не спрашивая паспорта. Конечно, продавали, ведь покупали они чупа-чупсы и сухарики, а пиво тырили у отцов из холодильника. Порой и охраннику баночку приносили, поэтому он их прикрывал.

И все же, когда на моем окне появилась кривая надпись «сука», за вандализм им влетело. И от охранника, и от родителей, и от главы ЖКХ. Последнему пожаловался мой отец, и тот заставил родителей бестии со скейтом возместить ущерб. Перекрасить решетку не было большой проблемой, но вот отмыть аэрограф со стекла…

Я специально выбрала ультрастойкий. Пробралась во двор ночью, когда отец в кои-то веки решил устроить маме романтический вечер и свозить ее в кино. Камер на доме у нас тогда еще не было, поэтому доказать свою невиновность «крутая четверка» не смогла. Все знали, что они часто околачиваются в этом углу. А подумать на меня, милую домашнюю девочку с двумя косичками, никто и не мог. Да и зачем вообще мне портить свое же окно?

«Крутая четверка» так и не узнала, кто их подставил. Но мне хватило и внутреннего удовлетворения. Видели бы вы, как глава этой банды тряслась перед моим отцом, прося прощение за то, что не делала. Так его испугалась, что с тех пор перестала меня обзывать. Наверное, решила, что мы с отцом заодно и в случае чего он ей надает по ушам. Ага, если бы! Хорошо, что она не знала, в каких отношениях мы были на самом деле…

Так что и теперь выбор очевиден — месть.

Забираюсь на диван рядом с Викой. Она уже включила новый выпуск «Натальной карты». На этот раз ведущая разбирает характер скорпионов, точнее просто называет по порядку все их минусы: они злопамятные, упертые, ревнивые и зачастую замкнутые на себе. Антон — скорпион, поэтому тут я не могу с ней не согласиться.

Но один плюс у него все же есть. Он недостающая деталь моего плана мести Воронцову.

Открываю афишу мероприятий Москвы. Премьера пьесы «Серый ворон» стоит на эту субботу. Захожу в Телеграм и отправляю сообщение Стархову: «Какие планы на выходные?». Вика заглядывает ко мне в телефон и закашливается.

— Каблукова, ты что, с Антоном опять замутить хочешь?

Она смотрит на меня так, будто только что положила в рот ложку дегтя, а не мороженого.

— С бывшими не мутят. Бывшими пользуются.

Откладываю телефон и коварно улыбаюсь. Мир становится чуточку розовее.

— Так что за парень-то у тебя?

— Уже неважно… Он меня заблокировал.

Глава 17

Весь мир — театр

— Это мне букет? — Стархов слезает с мотоцикла и бросает на меня насмешливый взгляд.

Я недовольно кривлю губы. Он опоздал на десять минут. Какое неуважение — заставлять даму ждать! Хорошо, что я специально назначила ему время встречи за полчаса до начала постановки.

— Обойдешься.

Стархов делает вид, что глубоко обижен. На меня не смотрит. Откидывает подножку и ласково проводит ладонью по черному боку своей железной любимицы. Я бы обязательно ревновала к ней Антона, будь мы с ним вместе. И будь моя самооценка пониже.

Но сейчас все, что меня волнует, — это то, как неуместно выглядит байк и потертая кожанка Стархова на фоне статных колонн театра. Мимо них мелькают пары в пальто и модных тренчах. Девушки сжимают подмышкой сумочки, в которые едва поместится кошелек. Не удивлюсь, если на самом деле они пустые. Сегодня деньги им не понадобятся. Стоит лишь пару раз послаще улыбнуться своим кавалерам, и фетучини с гребешками в ресторане, куда эти двое отправятся после пьесы, парень