Тест для настоящего мужчины - Ольга Федоровна Берг
— Я понимала, что у меня открылось кровотечение, мне была нужна срочная помощь, — по щекам Лизы струились соленые ручейки. — Я старалась оставаться в сознании, получилось забраться рукой под эту странную штуку, как потом мне сказали, что это был кусок от ступенек эскалатора. Я гладила живот и просила малыша потерпеть, — она всхлипнула, больше не в силах сдерживать горестные воспоминания.
Артем поднялся и хотел сесть рядом с Лизой. Обнять её, прижать к себе, разделит с ней боль прошлого, но она, покачав головой, остановила его. Не решившись спорить, Лисовский вернулся на место.
Её нашли последней из тех, кто был на эскалаторе в момент обрушения. Чертов кусок скрывал маленькое тело и если бы не хрипы, вырывающиеся из горла, она так и осталась бы там. Навсегда.
— Лучше бы осталась, — прошептала Лиза, поднимая на Артема взгляд.
По его спине побежали мурашки. Он никогда не видел столько страдания в глазах. И опять предпринял попытку пересесть к ней, но был остановлен. Вот же упертая девчонка. Фыркнул Артем, наклоняясь и целуя тонкие пальцы, что так и продолжали прятаться в его ладонях.
— В скорой сознание покинуло меня, в себя пришла в реанимации после операции.
Она обвела глазами светлое пространство, стараясь понять, где находится. Запах медикаментов и пищащие где-то над ухом приборы, как ориентир во вновь обретенном сознании — она в больнице. Через несколько минут в палату вошла медсестра.
— Что с моим ребенком? — она попробовала подняться на кровати, чтобы увидеть свой живот или кроватку с малышом. — Где мой ребенок? — паника поднималась в груди.
— Лежите, вам пока ещё рано вставать, — кинулась к ней медсестра, надавливая на плечи и укладывая на подушки.
— Скажите мне, что с ним, — она была не в силах сопротивляться.
— Я позову врача, — выскочила за дверь девушка.
Она прикрыла глаза, не подпуская к себе ужасные догадки.
— Как вы себя чувствуете, Елизавета Валерьевна? — доктор держала её за руку, внимательно смотря на показания приборов.
— Где мой ребенок? — схватила врача за край медицинской кофты, потянув на себя. — Скажите что с малышом, — умоляла развеять её тревогу.
— Пока вас искали время было упущено, — доктор подвинула стул и присела рядом с кроватью, не выпуская её руки из своей. — При разрыве плаценты главное вовремя оказать помощь, — сочувствие в голосе врача не предвещало ничего хорошего. — Ребенок не выжил… мне очень жаль…
Дальше она ничего не слышала. Отвернулась, уставилась в потолок совершенно пустым взглядом, а по бледным щекам скатывались слезы.
— Они бегали, суетились вокруг меня, боялись, что я тронулась умом, пытались привести в чувство, а я погрузилась в свое горе.
— Пожалуйста, не трогайте меня, оставьте в покое, — взмолилась она, когда уже в сотый или тысячный раз врач тормошила её.
— Ваши родственники, они волнуются, — доктор возвращала в реальность. — Муж рвется…
— Пусть зайдет, — разрешила бесцветным голосом.
— Мне так жаль, Антон, — всхлипнула, протягивая любимому мужчине руку. — Наш малыш… он… мне так жаль… — шмыгала носом, ища помощи, потому что он так и не взял её за руку.
— Мне тоже очень жаль, Лиза, — он смотрел с сожалением и укором. — Мне жаль, что мой сын…
— Наш сын, — она все же дотянулась до его руки.
— Мой сын умер, — сбросил её пальцы. — Каких — то нескольких минут не хватило, чтобы он смог выжить, — в его голосе она слышала злость и раздражение, — если бы ты послушала меня, не пошла в чертов торговый центр, если бы…
Дальше он не закончил свои упреки, в палату ворвалась её мама и строго взглянула на Антона.
— Я зайду позже, — он наклонился, оставляя холодный безразличный поцелуй на виске.
— Мама, — она потянулась к самому родному человеку. — Мамочка, я так виновата, — всхлипывала, уткнувшись в её грудь.
— Ты ни в чем не виновата, солнышко, — родные руки гладили по спине. — С каждым могло случиться такое, — теплые поцелуи осыпали макушку, — а Антон… он все поймет, все наладиться, доченька.
На следующий день меня перевели в палату, где мы и встретились с Ульяной.
* * *
По сомкнутым векам скользнула тень и задержалась. Она догадалась. Соседка, оказавшаяся в палате поздней ночью, проснувшись утром исследовала пространство, но какого черта она топталась у её кровати. Напомнить о правилах приличия или огрызнуться и послать… на свое место. Она не могла сделать даже этого, находясь в состоянии отчаяния и безразличия ко всему окружающему. Чужое дыхание касалось щек, век. Её бесцеремонно рассматривали, склонившись к самому лицу.
— Эй, ты спишь? — прикосновение к плечу неприятными мурашками понеслось по телу. Соседка нарушила границы. Лиза сжала зубы, наверное, до побелевших скул, которые заметила навязчивая незнакомка. Неприятное дыхание больше не раздражало.
— Да ладно тебе, не злись, — тапки шоркали по полу у кровати. — Только спросить хотела. Ребенка через сколько часов после родов принесут кормить?
Лиза сильнее зажмурилась и отвернулась к стене.
— Так бы и сказала, что не знаешь, — фыркнула соседка и, шаркая по полу подошвой, вернулась на свое место. Какое-то время в палате стояла тишина.
Лиза погрузилась свои мысли, а потом забылась беспокойным сном. Его прервал стук открывшейся и закрывшейся двери, спустя несколько минут звук повторился. Тапки зашлепали по полу. Матрас на кровати соседки устало выдохнул, и тишина вновь завладела помещением. Неспокойный сон вернулся к Лизе.
Звук похожий на мяуканье котенка коснулся слуха, и она открыла глаза. Кто принес в палату животное. Приподнимаясь на матрасе, повернулась. Около пустой соседской кровати стояла медсестра с маленьким кулечком на руках.
— Колесова, — она развернулась к ней, давая возможность рассмотреть, что у неё на руках ребенок, — где твоя соседка? — положила мяукающий сверток в медицинскую детскую кроватку. — Ей ребенка кормить, а её нет, — обшаривала взглядом углы палаты, не обнаружив никого кроме них шагнула к тумбочке, поставила бутылочку с молоком и… замерла. А потом всплеснула руками, охнула, прижала ладони к лицу и с именем заведующей отделением выскочила из палаты. Младенец
