Лисье золото - Татьяна Владимировна Корсакова
– Вы поймите, – с жаром продолжил Иван Петрович, – иногда легенды и мифы – это всего лишь то, до чего ещё не успела добраться наука. Например, прародители драконов – это динозавры. Я надеюсь, аналогия ясна? – Он бросил на Алекса внимательный взгляд.
– Вполне. – Тот кивнул и тут же спросил: – Так в какую сторону мне нужно смотреть? Из какой легенды мой… – он усмехнулся, – мой зверь?
Иван Петрович ответил не сразу, раздумывал больше минуты. Или не раздумывал, а решал, стоит ли вообще рассказывать? Алекс терпеливо ждал.
– Когда-то много лет назад я был молод и жаждал приключений! – Иван Петрович начал издалека, словно, и в самом деле собирался рассказать сказку. – А какие приключения могут быть в наших краях? – Он хитро сощурился.
– Охота? – предположил Алекс.
– Слишком банально! – усмехнулся Иван Петрович. – Копайте глубже, Александр!
– Золотодобыча?
– Именно! Молодости, знаете ли, простительна некоторая наивность, поэтому я искренне верил, что сумею найти золото там, где никто до меня не находил. Наслушался старательских баек, ну и загорелся. А ещё я был настолько самоуверен, что пошел в тайгу один. Думаю, нет смысла объяснять, что ничем хорошим подобная авантюра закончиться не могла.
Алекс кивнул. Тайга не прощала промахи даже опытным и матёрым. Что уж говорить про юных и неподготовленных романтиков?
– Я довольно быстро нашёл старую штольню, – продолжил Иван Петрович. – Наподобие той, что имеется тут у нас. – Он усмехнулся. – Вы наверняка знаете, про что я.
– Знаю. – Алекс тоже усмехнулся. Его детство прошло примерно в тех же условиях, в каких проходила юность ветеринара. Возможно, чуть более тепличных и чуть менее экстремальных, но тайгу он знал, как и расположение ближайших штолен. Все пацаны в округе это знали, если уж на то пошло!
– Вход в ту штольню был завален, – сказал Иван Петрович, задумчиво глядя на придремавшего Лаки. – Обычное дело. Но кого может остановить такая малость? Меня вот не остановила. Меня остановило кое-что другое. Я не учел древность и ветхость самого сооружения.
– Вы провалились? – догадался Алекс.
– Провалился, – подтвердил Иван Петрович. – Свод штольни оказался разрушен, перекрытия сгнили, и я рухнул на дно. Ладно бы рухнул. Я сломал при этом ногу. Открытый перелом бедренной кости, чтобы вы понимали!
Алекс сочувственно кивнул. И с меньшими травмами в тайге могла ждать верная смерть, а перелом бедренной кости – травма совсем нешуточная.
– Из штольни я кое-как выбрался. Видимо, как это сейчас говорят, на адреналине. Выбрался, наложил шину из подручных материалов. А на этом всё. Отёк, адская боль, и полное отсутствие мобильности. Я провёл у той проклятой штольни больше трёх суток. Жара, гнус, вода закончилась ещё в самый первый день. Рана загноилась. Одним словом, я приготовился помирать в муках и с мыслями о том, какой же я идиот. – Иван Петрович снова усмехнулся, а потом продолжил: – Я проваливался в забытье, а когда приходил в себя, становилось только хуже. Но однажды я открыл глаза и увидел зверя. Двух зверей, если быть точным. Знаете, я тогда совсем не испугался. Подумал, что быстрая смерть от клыков будет куда милосерднее медленного гниения заживо. Но звери не нападали, просто смотрели, и я решил, что у меня начались галлюцинации. А потом послышался похожий на свист звук, и один из зверей исчез, а второй остался сторожить меня. Кажется, я снова потерял сознание, потому что, когда в следующий раз открыл глаза, оказалось, что я лежу не на сырой земле, а в постели. Меня нашёл хозяин тех псов. Нашел, притащил к себе в дом, выходил. Одним словом, спас от верной смерти.
– И кто это был? – спросил Алекс. – Рассказ Ивана Петровича становился все интереснее и интереснее.
– Старик-китаец, – ответил ветеринар. – Местные считали его шаманом. Не знаю, как можно связать китайца с шаманизмом, – он пожал плечами, – но старик своё дело знал. До сих пор уверен, что выжил я лишь благодаря ему. Но я хочу рассказать не о своём чудесном спасении, а о псах того китайца. Они были очень необычными. Готов поклясться, что они становились крупнее с заходом солнца. – Иван Петрович пристально посмотрел на Алекса, спроси: – Верите?
– Верю, – сказал Алекс, и Иван Петрович удовлетворенно кивнул, а потом продолжил:
– У них не было кличек. Мне кажется, старик вообще никак к ним не обращался, но они понимали его с полувзгляда. А ещё они были очень молчаливыми. За все время, что я был в том доме, ни один из псов не издал ни звука. Хвостами они, кстати, тоже никогда не махали. А мы ведь знаем, что хвост у псовых – это орган социальной коммуникации.
– Лаки тоже весьма неразговорчив, – сказал Алекс. – И хвостом тоже не виляет.
– Он и похож на тех псов. – Иван Петрович устремил взгляд на Лаки. – Ночью, когда вы его привезли, я не заметил ничего подозрительного. Сначала было как-то не до разглядываний, да и пёс был слишком истощён, чтобы демонстрировать необычные повадки. Но сейчас я вижу несомненное сходство с теми безымянными псами. Помнится, я спрашивал у старика, что это за порода такая, где он их взял. Он сказал, что нашёл их в тайге еще щенками рядом с телом их мертвой матери. Тогда я спросил, кем была мать, и он ответил, что волчицей. Разумеется, я усомнился, сказал, что псы старика не похожи на волков.
– А он? – спросил Алекс.
– А он пожал плечами и ничего не ответил. Он был таким же неразговорчивым, как и его безымянные псы.
– И где в вашем рассказе мифология, Иван Петрович?
– Вам мало того, что те псы ночью увеличивались в размерах, аки оборотни? – усмехнулся ветеринар. – А с первыми рассветными лучами принимали прежний, относительно нормальный облик? Кстати, вы наблюдали подобный феномен у своего пса?
– Ночью я спал. – Алекс вежливо улыбнулся. Отчего-то ему не хотелось делиться с Иваном Петровичем всеми подробностями. По крайней мере, пока не хотелось. – Но я за ним обязательно понаблюдаю на закате солнца, – пообещал он.
– Понаблюдайте! Потому что то, что вижу я, очень напоминает тех полуночных псов.
– Почему полуночных? – спросил Алекс. – Из-за метаморфоз с размерами?
– А вот
