Кот по имени Семён Семёнович Горбунков - Ольга Станиславовна Назарова

— Стоять! Кууууда? Отдай мои витаме-ме-мены! — Сколопендра такого хамства отродясь не видала! Вот… вот стоит только пожалеть подобного типа, как он у честной козы изо рта, можно сказать, еду добывает!

Смелость Антона была штукой непостоянной, этакой приливной — только что она была на месте, а потом ррраз и нету, испарилась.

Он подхватил ёлку, не желая отказываться от шанса утереть нос супруге, и решил, что иногда лучшая доблесть — это английский стиль поведения — скорее удалиться подальше от места, где стало некомфортно. Причём прощаться при этом действительно необязательно.

Правда, коза ему попалась с иным менталитетом. Сколопендра выросла козой простой, никакие англицкие хитрости не уважавшей абсолютно, а посему, рванувшая в погоню так, что снег от копыт веером полетел.

Именно этот момент и узрел академик из окна.

Антону и так приходилось нелегко — не привык профессор Вяземский к физическим упражнениям на свежем воздухе, да ещё с нагрузкой в виде двухметровой ёлки. А тут ещё на вопли Сколопендры о гнусной покраже ценного козлиного обеда из кучи хвои вылез Гриф. Нет, у него-то еды было более чем достаточно, но здешняя козочка ему нравилась, а вот всякие похитители ёлок — нет! Да и вообще, джентельме-ме-мен он или нет? Все его восемь жён в один голос утверждали, что так оно и есть, а значит, хочешь — не хочешь, надобно соответствовать!

Гриф с сожалением оторвался от еды, выглянул из-за сугробов и, узрев эпическое противостояние, рванул на помощь к даме.

— Да и этот ёлкокрад мнээээ не ндравится! — пронеслось в богато украшенной рогами голове Грифа.

Эта причина была всем причинам причина! Мгновенно возникшая антипатия козла стоит значительно дороже, чем все многоречивые аналитические выкладки столь любимых Антону аналитиков.

Козёл сказал «мнээээ не нравится» — козёл сделал всё, чтобы объекту этого его отношения было максимально весело жить. Для козла, конечно, весело!

Это кредо знает всякий, кто близко подходил к упрямым, злопамятным и чрезвычайно умным тварям, беда только в том, что Антон напрочь отказывал им в уме! Впрочем, и не только им. За животными и подавляющим большинством людей Антон это качество категорически не признавал.

— А! Моя жёнушка ещё козу завела, да ещё с рогами? Ну, и дyрa! — пропыхтел Антон, отмахиваясь от Сколопендры ёлкой.

— Я?! Я — козаааа? — Гриф напрочь позабыл о хвое — оскорбление требовало решительных действий!

Впрочем, «многомудрый» профессор усилил антиантоновские настроения среди оппонентов, высказав крайне опрометчивую фразу:

— Да пошла ты вон! Скотина рогатая!

Гриф ненавидел это слово! Терпеть его не мог, и что показательно, не терпел.

Он опустил рога и пошел в атаку.

— Маааарииииинааааа! — взвыл Антон так, что Марина Леонидовна услышала его вопль даже за двойными окнами со звукоизоляцией.

— Мамочки мои! Скола, Гриф! А ну-ка, фу! Я сказала НЕЛЬЗЯ!

Когда ученый, пусть даже не гениальный, но хороший и имеющий приличный опыт преподавания командует что-то ГРОМКО, тут даже козёл остановится. Козлы харизму уважают не только в себе, но и в окружающих. Харизма — вещь такая… больше всего её в лопате и вилах, но в громком приказе её тоже хватает.

— Так! Скола — ко мне! Гриф — назад, Антон, что ты делаешь с ёлкой? И зачем ты прижимаешь её к груди?

Антон, отодвинувший от поцарапанной иголками физиономии колючие ветки, скандальным, но очень высоким от потрясения тоном, завопил:

— И это ты у меня спрашиваешь? Ты?

— Нет, я могу и у козы спросить, и она даже ответит, но я предпочитаю начать с тебя, — Марина вопросительно подняла брови.

— Ты… ты безобразная хозяйка, Марина! Я не могу понять, как я на тебе женился и столько лет тебя терпел рядом! Твои проклятые козы украли твою ёлку, которой ты нам уже все уши прожужжала, я спас то, что от неё осталось! — Антон картинно потряс обглоданным еловым стволиком, — И ты ещё смеешь со мной так разговаривать? И почему ты не посоветовалась со мной, когда заводила вторую козу, да ещё с рогами?

Марина Леонидовна утирала слёзы, выступившие от неукротимого смеха. Потом ей стало казаться, что рядом появилось какое-то странное эхо — кажется, что смеётся не она одна, а потом она узрела на дорожке, ведущей от дома, академика, хохочущего от души, и Ирину, которая скрывалась за спиной деда и изо всех сил старалась перевести дух.

— Что? У тебя что? Истерика? — возмущался Антон. — Отец? Ира? А вы что смеётесь?

— Антон, ёлка уже давно стоит в доме, причём она уже даже украшена. Это — бракованные елки и еловые лапы, мне их специально лесник для козы привёз. А ты, выходит, отнял у Сколы её законный обед?

— Ээээ? — Антон стремительно терял позиции, но кое-что было нерушимо, — А это? Почему ты завела козу с рогами? Да ещё и со мной не посоветовалась, не спросила…

Марина Леонидовна потёрла щёки, заболевшие от смеха, и с трудом взяв себя в руки, ответила:

— Во-первых, я и не обязана тебя о чём-то спрашивать. Во-вторых, я не заводила вторую козу.

— А это животное? Ты что? Считаешь, что я её не вижу? Она меня чуть рогами не пропорола!

— Это животное, как ты выразился, принадлежит соседке. Людей не трогает, но, видимо, ты его сильно задел… И да, это не коза!

— Марина! Прекрати! Прекрати надо мной издеваться! «Не коза»… тоже мне! А кто это по-твоему? Кто? — выведенный из себя Антон тыкал пальцем в рогатую физиономию, мрачно воззрившуюся на него из-за кустов — Гриф там как раз раздумывал, стоит ли всерьёз изменить своему правилу людей не трогать, или лучше не связываться?

— Это козёл, Антон! — просветил его отец. — Это я тебе как академик ответственно заявляю! И, кажется, он опять решил, что ты его оскорбляешь…

Антон рванул к дому со скоростью, недоступной ему даже в юные годы, оставив за собой развесёлую компанию — козу с ёлкой, козла с викторией, и повисшее в воздухе резюме академика Вяземского.

— Знал бы я раньше, что можно так нескучно жить, давно бы завёл весь этот зоопарк!

Глава 28. Разный-разный Новый Год

Новый год он такой… У всех разный. Для кого-то это празднование дома с семьёй, а для кого-то радость — выйти на улицу и побыть в шумной компании. Кому-то хорошо на родной даче, где каждую морковину в подвале в лицо узнаёшь, а кому-то непременно хочется куда-то поехать. Кто-то забирается в снег, пусть даже в родном городе идёт дождь, всё равно поедет хоть в Сибирь, хоть в Карелию, но