Кот по имени Семён Семёнович Горбунков - Ольга Станиславовна Назарова

— Даааа уж, и кто бы мог подумать? Экая ересь попёрла! Хотя… мы же с ним только по делам общались, о личном никогда не разговаривали, вот он и не благоухал натурой…

Вяземский недовольно сморщился:

— Честное слово, от него даже по телефону атмосфера неприятнее, чем в Маринином курятнике! Значительно!

— Ээээ, так как, Игорь Вадимович, мы с супругой можем рассчитывать на ваш к нам визит? Конечно, с вашей Ирочкой…

— Боюсь, уважаемый Эдуард Борисович, я вынужден вам отказать — иные планы, знаете ли! Благодарю вас за книгу, и с наступающими праздниками! — академик решительно завершил разговор, не подозревая, что тем самым внёс предновогодний раздор в семейство Эдуарда Борисовича — его наперегонки будут грызть и терзать оскорблённая жена и недовольный сын.

Сам академик довольно ехидно посмеялся, сообразив, что именно сподвигло Дениса так кардинально изменить планы семейства.

— Ирочку увидел! Ну да, ну да — «Сын весьма придирчив к внешнему виду претенденток»! Что, эстет… съел?

Да, даже академикам свойственно некое злорадство. Впрочем, им вообще ничто человеческое не чуждо, что и доказал Вяземский, заметив некое странное перемещение за окном.

Там, активно двигаясь по сугробам, шустро прыгала… ёлка.

Игорь Вадимович абсолютно детским жестом протёр глаза. Ёлка никуда не делась, только ещё шустрее припустила по снегу, а через секунду стала понятна причина столь странного поведения приличного дерева — за ним мчалась Сколопендра, радостно и задорно взмемекивая.

— Я бы мог сразу догадаться! — расхохотался академик, когда ёлка сделала очередной хитрый вираж в сторону, открывая свои тылы. — Антон! Антон в объятиях несчастного хвойного дерева!

Стук в дверь его немного отвлёк.

— Да, входите!

— Дед, привет! Я свёрток принесла! — Ирина одной рукой придерживала на предплечье кота, а другой — держала пакет. — Ой, а чего это у нас такое?

— Козлиная коррида! — просветил её ехидно ухмыляющийся дед. — Хорошо хоть они кур… в смысле никого не затопчут!

Ирина понятливо закивала, покосившись на Марфунью, дремлющую на любимом «насесте» — резной перекладине под стулом в углу. Под этим стулом уборщицей была словно невзначай заботливо постелена салфетка, и дед активно делал вид, что это всё в порядке вещей. А что? Ну, имеет право занятой человек не обратить внимание на курицу в своём кабинете? Правильно! Имеет! А вот козу, от которой его сын прячется за новогодней ёлкой, уже как-то не получается не замечать… Тем более, что Антон пытается животное этим самым деревом отогнать!

— У меня просто нет слов! — с трудом удерживаясь от громогласного хохота выдохнул Вяземский. — Фехтование ёлкой против козы по кличке Сколопендра… если бы этого не было — это стоило бы выдумать!

Глава 27. Путь светоча

Академик оглянулся на внучку, которая с восторженным изумлением смотрела на действо, творящееся за окном.

— Ой, дед, а почему коз двое? Вторая с рогами и… бородой… — вдруг изумилась Ирина. — Ой, нет… это же не коза, а козёл!

— Это очевидно! — согласился академик. — Видимо, у козы твоей матушки гости…

Видимо — это было не совсем то слово. Наличие козла было уже откровенной очевидностью, и эта очевидность атаковала Антона Игоревича по всем фронтам.

— Может… может, его пора спасать? — неуверенно уточнила Ирина.

Компания из двух людей и кота с сомнением воззрилась на козлосражение.

— Да пошел ты вон! Скотина рогатая! — внезапно завопил Антон, и положение дел разом изменилось.

Так-то козы наступали, напрыгивали и делали выпады в сторону человека, утащившего от курокозлятника их личную собственность, но теперь… теперь дело стало серьёзным!

— Оскорбле — млееее-ние? — призадумался козёл по кличке Гриф.

Нет, в его документах было написано «Кличка — Гиппогриф», но выговаривать это звучное имя целиком было как-то нерентабельно. Пока вы докричитесь до объекта, он уже будет от вас очень далеко и пренепременно не там, где надо!

Несмотря на роскошную родословную, солидную внешность и прочие положительные качества главы стада, Гриф значился у хозяйки в категории «купила себе перманентную головную боль» и полностью это оправдывал. Окружающих от близкого знакомства с этим чудом козлоселекции спасал только высоченный забор и неусыпная бдительность хозяйки.

— Если что-то где-то падает — я могу быть уверена — там был Гриф! — жаловалась она Марине Леонидовне совсем недавно. — Вот, вот посмотрите! Видите, огрызки хвои по всему двору? Это наша новогодняя трёхметровая ёлочка… Мы её только привезли, а тут у мужа телефон зазвонил, он отвлёкся буквально на минуту! Обернулся, чтобы ёлку в дом занести, а её уже и нету! Не-ту-ти! Её Гриф унёс и слопал, вредное животное!

— Он так хвою любит? — удивилась Марина буквально за час до приезда дочери.

— Обожает! Если его в лес выпустить — сожрёт всё, до чего дотянется, остальное понадкусает! Настоящий козёл!

— А у меня как раз ёлок много! — Марина пожала плечами. — Я же тут старожил, лесник — мой старый знакомый, вот он и привёз кучу ёлок, которые местные охотники за лёгкими деньгами в новый год понарубили, да пока тянули, ободрали и побросали.

— Ой, а можно нам одну такую? Нет, муж за еловыми лапами ходит, но сейчас такая запарка, что он туда вообще не успевает! — загорелась соседка. — Может, хоть немного Грифа отвлеку…

Марина и так разрешила бы, а при учёте того, что у неё на этого породистого и красивого козла были большие планы, касающиеся её собственной козочки, разрешила охотно и с удовольствием.

Правда, Гриф, конечно, всё решил по-своему… Увидав, откуда ему приволокли вожделенную ёлку, и обнаружив, что там их ещё много, он презрел все крики, уговоры и возмущение хозяйки и рванул на соседский участок на добычу мечт… А что? У всех своя мечта — у козла вот такая.

Достигнув мечты, Гриф закопался в куче еловых лап и, восторженно чавкая, отключился от действительности.

После тщетных попыток сдвинуть с места вредную скотину в восемьдесят килограммов живого веса плюс сверх того, полтонны упрямства и вредности, соседка уже была готова расплакаться.

— Ну, у меня же ещё восемь коз! Ни от одной нет и сотой доли таких проблем! Ах ты, вредная животина! Что же ты меня так позоришь? Ой, тесто! — она вспомнила про оставленное на произвол судьбы тесто и совсем запечалилась.

— Бегите, спасайте тесто, а он тут пока попасётся, — Марина отлично распознала отрешенный взгляд соседского козла — полное погружение в собственный мир.

У её свёкра и сыновей такой взгляд появлялся, когда они с головой ныряли в заковыристые исследования, а у мужа — когда он смотрел аналитические передачи и притворялся, что знает всё заранее, что там