Знание величия - Юлия Олеговна Чеснокова

его едва ли не в друзья. И вот, доверие закончилось гибелью. Но о чём бы сейчас ни думали все эти пешки, они не посмеют кинуться на него, потому что иначе придётся меситься и с китайцами. Джиён оказался единственным связующим и усмиряющим звеном между двумя группировками, и именно это невольно спасало его самого. - Что ж, едем к вашему господину Циню, - заметив второго убитого телохранителя за спинами ворвавшихся, предложил Джиён. – Оповестим его, что всё прошло, как по маслу? Китайцы, состоящие из пёстрого контингента: хакка, ханьцы, филиппинцы, непонятного происхождения иммигранты из Тайваня, перемешанные потомки вьетнамцев, португальцев и англичан – кого только не было в нанимающихся к преступникам и среди тех, кто от бездарности и безработицы шёл в разбойники, головорезы, насильники и современные пираты, - разошлись перед Джиёном, пропуская его из этого хлипкого, накалившегося сарая. Джиён сделал бесшумный вздох, стараясь не обращать внимания на то, что порядочно выпачкан в крови, засыхающей на его руках, а на одной из них до самого локтя, и, сгребя со стола солидную, толстую записную книжку убиенного босса, тронулся к машинам. Людям, которые теперь принадлежали ему, поехать вместе с ним не дали. Господин Цинь, возглавлявший одну из мощнейших группировок города, держался подальше ото всех, жил засекречено и не подпускал к себе никого без предварительного обыска и договорённостей. Потому и переговоров, которые провёл Сынхён, добиться было нелегко. Господин Цинь был умнее прирезанного босса, он был осторожнее и внимательнее. Но не до идеального. Упущения бывают и у самых лучших, и самых дальновидных, и у почти совершенных. Ошибки, просчёты и обидные недоработки – удел смертных, а богов здесь не видать. Джиён ехал в сопровождении незнакомцев и неприятелей, полагаясь на волю случая и логично предполагая, что без дальнейших указаний своего господина Циня эти шакалы не пошевелят и пальцем. Всё-таки, иногда нужно давать кому-то из подчинённых некие полномочия, чтобы те принимали решения по ситуации, а то вся свора превращается в никчёмных недалёких жвачных скотов. Несколько человек из них пострадало, один был убит, а трое ранено, но абсолютно не жаль никого. Без потерь не обходятся никакие перемены. Впрочем, и в неизменном, застоявшемся болоте можно утонуть. - Ящерица, отдай нож и пистолет, - протянул ладонь к нему один из бандитов. Джиён пока ещё не без изъянов говорил на путунхуа, а эти и вовсе балаболили на кантонском диалекте, который он понимал далеко не полностью. Однако требование он понял. Не хотелось расставаться с единственной защитой, но с ней его не пустят к господину Циню. Да и что сможет он один, если его захотят замочить? - А где Сынхён? – спросил и добровольно сдал свой арсенал Джиён китайцу. - Уже там. Приняв ответ, молодой человек замолчал. Они выехали из порта и направились в противоположную часть города. Полуденные улицы были запружены машинами и пешеходами по сторонам, нет-нет да пересекающими нетерпеливо дороги в неположенных участках. При всём желании, ехать быстро бы не получилось, даже если игнорировать красные сигналы светофора. Джиён рассчитывал и на это, когда выбирал время суток для нападения. Ему нужно было, чтобы за ними успевали следить, он припас ещё один козырёк в рукаве. А ночью что? Только и свистнули бы шины чёрных авто, уносясь в непросматриваемую темноту. Кортеж в пять автомобилей добрался до здания, первые два этажа которого занимали бар, бильярд и зальчики для караоке. О таком заведении никогда не подумаешь, что в нём прячутся преступники, но в приморских населённых пунктах Гуандуна и Фуцзяни[1] именно такие места служили прикрытием, и большинство людей знало, что творится в задних помещениях, за занавесками и легковесными дверями: притоны, бордели, убийства, отмывание денег, азартные игры. Джиён прошёл следом за сопровождающими, надеясь, что они не поведут его в подвал. За баром был коридор в кухню, а за кухней виднелся проход в полутёмную залу. Там-то и восседал, ожидая результата, господин Цинь. Крепкий и накачанный юноша справа от него жевал жвачку, самодовольно лыбясь. Уверенный в себе и своей крутости щеглёнок. По кругу ещё человек десять. А в стене два окна. Джиён отметил это с облегчением, потом нашёл глазами Сынхёна, сидевшего в углу на стуле. Не под дулами пистолетов, конечно, но его явно придерживали для чего-то вроде шантажа или угроз. Кого хотели им шантажировать? Джиёна? Ухмылка на устах господина Циня предвещала ироничную беседу, в которой он укажет границы песочницы, выделенной Джиёну, к этому будут прилагаться правила, которым надо будет следовать, чтобы жить в мире. Или просто жить. Сынхён рассказал все условия, из Джиёна хотели сделать марионетку, его использовали, чтобы очистить квартал от мелюзги, чтобы клан господина Циня продолжал шествие и захват города. Но для этого ли он, Джиён, пошёл на предательство, чтобы прислуживать дальше? Он не собирался распинаться и тянуть время и, словно вторя его мыслям и планам, дверь, прикрытая за вошедшими, была выбита с громким треском, а из окон вылетели стёкла. В образовавшиеся проёмы влетело несколько людей, направивших внушительные кольты и беретты на китайскую охрану. Удивились все, вплоть до подскочившего Сынхёна, кроме Джи, расслабившего плечи. В таких делах никогда точно не знаешь, выполнят твои просьбы наверняка, или кинут. В этот раз выполнили. Один из вломившихся мужчин бросил ему ствол, который Джиён поймал и, перещёлкнув им, направил на господина Циня. - Это… это шутка? – поднялся китаец в возрасте. Юноша рядом с ним как будто бы растерял уверенность и храбрость, перестал сиять и жевать свою жвачку. В глазах ужас, в позе неизвестность и слабохарактерность, желание бежать и спасаться. Джиён его понимал, у него и самого из физических умений было главным одно – быстро сматываться и уворачиваться, если надо. Но парень-то выглядел мощным, что ж так растерялся? Эх, не у всякой внешней силы есть внутренняя. – Ящерица! – гаркнул господин Цинь. – Опусти пистолет немедленно! Мы договорились о том, чтобы совместно убрать твоего босса, и я выполнил со своей стороны условия! - Я просил убить его, а ты заставил меня сделать это самому… - Как ты со мной разговариваешь! – злился главарь клана, прикидывая расстановку сил. Они были почти равными. - А ты со мной? Зачем ты назвал меня ящерицей? - Тебя все так называют! - Но я не говорил, что мне это нравится. – Джиён приметился, наведя дуло на лоб господина Циня. – Скажи своим людям, чтобы бросили оружие, иначе я выстрелю. - Ящ…